Бета-тестеры. Дополнительное издание

— Двинься, — тут же сморщился программист. — От тебя холодом, как из окошка, тянет. И красками своими пахнешь.

— Это да, — подтвердила та, однако даже не собираясь отодвигаться. — Настоящие масляные краски так и должны пахнуть. Сейчас поем и буду эскиз дорисовывать, пока слой не подсох, а потом уже — штрихи.

— Кстати, о дорисовывать, — Ксенобайт ехидно прищурился. — С чего это мой скромный лик удостоился увековечивания?

— А? — озадачилась Минус. Потом, вспомнив, отмахнулась: — Утром ждала, пока печка растопится, вот и черкалась, чтобы не заснуть. Обычно я Плюс рисую, но в этот раз вот… так.

Программист с любопытством взглянул на девушку, но развивать тему не стал и навалился на оладьи. Минус грела руки о чашку с чаем и то ли напевала, то ли булькала что-то на свой извечный мотивчик.

— Так вперёд же, друзья, — неожиданно заявила она, прикончив чай, и решительно поднялась. — Егор, я у вас тут горшки в баню утащу, поотмываю их немного, вы не против?

— Да какой против, мила дочь, я тебе спасибо скажу, — огладил бороду лесник, и Минус неосознанно, повторяя его жест, провела рукой у лица. В несколько заходов горшки были перетащены в баню, и Минус, дирижируя невидимым оркестром и удерживая одной рукой последние три горшка, не вошедшие в предыдущую партию, видимо, надолго ушла туда же.

Егор, отчего-то воровато оглянувшись, притащил из сенок с десяток бутылок.

— Ну что? — спросил он. — За новый год?

— За новый год, — потянулся к бутылке Ксенобайт.

* * *

— Егор, а вы баню затопите? — жалобно попросила Минус.

— Мила дочь, я воды сегодня не натаскал, — виновато икнул лесничий.

— Так я уж натаскала, там все бидоны полные, — Минус упрямо поджала губы. — Я только растопить сама не смогу, а если смогу, туда зайти невозможно будет и кислятиной вонять.

— Ну тогда затоплю, конечно, — с облегчением выдохнул Егор. — А ты бойкая девчушка, однако. И когда только всё успеваешь…

— Да уж было время, — скрывая ехидство, усмехнулась девушка, честно стараясь не смотреть на череду пустых бутылок. — Я вам горшки от сажи отмыла, так они в предбаннике пока просыхают, я их после бани в избу перетаскаю, ладно?

— Вот спасибо, мила дочь, — пьяно растрогался лесничий. — Ух, мне б такую дочку!

— А у вас? — неуверенно поинтересовалась Минус.

— А у меня раздолбайка, — отмахнулся Егор. — Просиживает в каком-то офисе штаны да бумажки перебирает. Я ей говорю, езжай ко мне, на природу, а она… Эх, — мужчина горестно махнул рукой, огладил бороду и решительно встал. — Баню затоплю, — воинственно поведал он. — Ух, как затоплю! Прям на славу затоплю.

* * *

— Вот ведь… И правда на славу затопил, — в шоке распахнула глаза Минус. Уже в предбаннике стояла жара, какой, пожалуй, позавидовали бы преддверия ада. — Как бы тут в обморок не грохнуться, — недовольно буркнула девушка, уже ощущая вполне характерное покалывание в носу. — Вот ведь чёрт, — зажала нос она, когда к губам пока ещё медленно покатилась капелька крови, — в таком темпе я тут коньки отброшу, пока эти двое там пиво добивают. И это я ещё внутрь не зашла… — убито простонала Минус, решительно открывая настежь и предбанник, и баню. — Ну зашибись! И как они тут с Ксеном выжили вообще? А, вот чего Ксена обратно чуть не на руках допёрли. А вообще, надо завязывать разговаривать с несуществующей кошкой, — задумчиво заявила Минус, уже наклонившись над сугробом, чтобы не попасть кровью на рубаху. — Это один из признаков шизофрении — разговоры с животным. И разговоры с несуществующим существом, то бишь воображаемым другом, тоже. А если уж вместе… А не сгонять ли мне к психологу? Заодно и Ксена прихвачу: вдруг он не настоящий, а воображаемый, — глубоко задумалась она.

Кровь и не думала останавливаться, а попытавшись запрокинуть голову в надежде на улучшение, Минус получила полную носоглотку крови и была вынуждена долго отплёвываться. Наконец, кровь стала липкой и вязкой, буквально слипаясь в комок, и девушка смогла отдышаться — правда, через рот — и вернуться в изрядно выстуженную баню, вновь закрыв дверь.

— Вылитая панночка, — взглянув на себя в зеркало, буркнула она: белая рубаха и перемазанное в крови лицо и впрямь делали Минус похожей на незабвенного персонажа русской прозы.

Дотронувшись до ковшика, Минус, не удержавшись, вскрикнула: железная ручка, разогревшаяся в царившем недавно в бане ядерном аду, обожгла ей руку. Кричала Минус, впрочем, не столько от боли, сколько от неожиданности. И в основном по той же причине заорала снова, когда в баню ворвался бешено вращающий глазами Ксенобайт, воинственно размахивающий топором.

* * *

— Объясняйтесь, — сурово скалясь, потребовала Минус, нависнув над двумя истребителями алкогольной продукции.

— Меня Егор послал проверить, всё ли в порядке, — почесал в затылке программист. — Мы пили себе спокойно, вдруг ты с кем-то разговаривать начала. А вокруг на три километра ни одной живой души, кроме тебя и нас с Егором. Потом ты закричала, меня Егор на разведку и отправил. Я к бане подхожу, а там всё в кровище, что я должен был подумать? Я топор взял и пошёл… Карать.