Бестужев-Рюмин

В 1754 году Алексей Петрович предпринял шаг к примирению с братом Михаилом, временно оставшимся без работы и проживавшим в это время в Дрездене [82]. 21 марта он отправил ему письмо, в самых первых строках которого он сообщил о получении помощи от Елизаветы в сумме 50 000 рублей. Это было сделано не зря: канцлер показывал, что он по-прежнему пользовался доверием и уважением Елизаветы. Далее он выражал сожаление о разрыве с братом и говорил о крайнем своём прискорбии «видеть, когда б только наружно казалось, якобы мы в несогласии».Кажется, Алексей Петрович ещё не верил в то, что разногласия между ними были уже непреодолимы, а потому считал тех людей, которые говорили и спрашивали его об этом, бессовестными лжецами или своими недругами. Во всяком случае, продолжал он развивать свою мысль, своими действиями он никакого повода для таких утверждений не давал и упрекал старшего брата, что тот на его частные и официальные обращения не отвечал и от его услуг демонстративно уходил: «Мне прискорбно примечать ваше старание меня во всём обходить. Не завидую я и тем комиссиям, кои вы другим поручали разные от вас партикулярно присыланные вещи её импер. величеству подносить; но я также не понимаю, для чего в том брата вашего, хотя бон только камер-юнкером, а не канцлером был, обходить… Дивятся люди, когда их однофамильцы, будучи в великом числе, меж собою несогласны, так что же о нас скажут… когда нас только двое, оба родные братья, в совершенной старости…»Радоваться разладу между близкими людьми могут только враги, пишет младший Бестужев и заканчивает письмо словами: «Отпустите мне, мой дражайший брат, буде я сим простосердечным письмом вам с огрубляю, хотя я сего в намерении отнюдь не имею».

Но дражайший брат никакого простосердечия в отношениях с канцлером признавать не хотел. Великий канцлер, вознесшись на самую вершину власти, оставался одинок, как горный орёл.

Современник канцлера генерал В.А. Нащокин, близко стоявший к императрице и придворным кругам, оставил воспоминания о том, как в апреле 1755 года Бестужев-Рюмин вместе с Елизаветой Петровной в её летнем дворце принимал посланника Оттоманской Порты:

«Её императорское величество изволила быть под троном: статс-дамы и фрейлины в богатом платье рядом по старшинству стояли в галерее по правую сторону трона, а пяти классов генералитет и придворные кавалеры по левую сторону, также в богатом платье… По подании от посланника грамоты принял её для поднесения всемилостивейшей государыне великий канцлеру сенатор и разных орденов кавалер Бестужев-Рюмин и по поднесении её императорскому величеству положил на приготовленный по правую сторону столик и, отшед из-под трона по степеням задом, приступя к посланнику, ответ говорил именем её императорского величества вкратце…»

Горизонт был чист, и вроде бы ничто пока не предвещало грозы.

ПАДЕНИЕ

Нет врачевства для раны твоей,

Болезненна язва твоя…

Наум. 3:19.

Чувствительный, а главное, неожиданный удар по системе Бестужева нанесла любимая им Англия. Мы уже упоминали о коварстве Альбиона по отношению к России. Подробности дела были таковы: осенью 1755 года Лондон начал секретные переговоры с Фридрихом II о союзе, который и был оформлен 16 января 1756 года и вошёл в историю как Вестминстерский договор. А 2 мая из орбиты бестужевской системы вышла Австрия, подписав с Францией союзный Версальский трактат. Стройная система взаимоотношений с Европой, от которой остались одни воспоминания, рухнула. Противники и союзники России осуществили своеобразную рокировку и перемешали канцлеру все карты. Получалось, что долговременных интересов с союзниками, во всяком случае у Англии с Россией, вовсе не было.