Громкая победа Бестужева над одним из своих сильнейших противников заставила на некоторое время умолкнуть или «поджать хвост» многих его внешних и внутренних врагов, включая Лестока. Например, в официальном Берлине известие о высылке Шетарди из России встретили с нескрываемыми сожалением и озабоченностью. Посланник М.П. Бестужев-Рюмин писал в Петербург:
Король Пруссии оставался пока при сильных «козырях» на руках: и русский наследник престола, и шведский кронпринц только что получили таких жён, которые могли нейтрализовать влияние ненавистного вице-канцлера Бестужева. Оба эти брака были осуществлены в соответствии с планами короля и вопреки желанию вице-канцлера. Появление сестры Фридриха II Ловисы Ульрики в стокгольмском королевском доме в некотором роде стало зеркальным отражением аналогичных событий при петербургском дворе. Примерно в то же самое время в Северной Пальмире появилась принцесса Анхальт-Цербстская, намеченная в жёны полурусскому-полуголштинцу Петру Фёдоровичу. Ей тоже, как и Ловисе Ульрике, скоро захочется играть более активную роль в Петербурге, нежели ту, которую ей отвела Елизавета Петровна. Так «молодые» дворы наследников трона в обеих странах стали номинально возглавляться голштинцами, причём состоявшими друг с другом в близком родстве, а их действиями фактически стали руководить их предприимчивые и честолюбивые немецкие жёны. Жёны во всех отношениях превосходили своих супругов и обладали амбициями государственных мужей, — амбициями, искусно подпитываемыми из Берлина.
Фридрих II сидел в своём «офранцуженном» дворце Сан-Суси и довольный потирал руки. Его сестра в Стокгольме и дальняя родственница в Петербурге находились под полным его контролем. Императрица Елизавета была хоть и не очень уж старой, но больной; шведскому королю исполнилось уже 68 лет, так что на обоих тронах скоро должно было освободиться место для ставленников и родственников короля Пруссии! Пусть Бестужев-Рюмин мечется и изобретает всякие системы и контрмеры — «брачная» система Фридриха Прусского всё равно окажется более эффективной! А немецких принцесс хватит на все дворы Европы.
Недаром негодовал в Петербурге вице-канцлер Бестужев, когда узнал о браке Адольфа-Фредрика на прусской принцессе, к тому же одобренном Елизаветой Петровной. Швеция могла быть потерянной для России навсегда. Очевидно, что вице-канцлер в этот момент был сильно поглощён борьбой с Шетарди, вступившей в заключительную фазу, и его враги воспользовались этим и дали императрице совершенно негодный совет.