Бестужев-Рюмин

Но сын был уже не в состоянии разжалобить отца. Об этом свидетельствует упомянутое выше письмо Алексея Петровича от 31 августа 1765 года, написанное в увещевательном тоне, но, по-видимому, без всякой веры в исправление сына. Длиннющее письмо это было вручено Андрею Алексеевичу под расписку и вводит нас в тайны семейных отношений бывшего канцлера [106].

В первой части письма Алексей Петрович, напоминая сыну все его прежние неблаговидные поступки, перечисляет и все свои финансовые издержки, которые он претерпел «благодаря» своему сыну. Если верить ему, а не верить у нас нет оснований, потому что и сам обвиняемый признаёт это, то сумма их зашкаливает за несколько сотен тысяч рублей. Все семейные драгоценности Андрей Алексеевич раздал, заложил и пропил — взять хотя бы для примера осыпанный бриллиантами перстень с портретом матери, который он подарил Ивану Белому.

Отец заявляет, что приостанавливает выплату оставшихся долгов на сумму более 10 тысяч рублей, но приветствует решение сына «остепениться» и жениться во второй раз. «На сие твоё объявленное намерение столь приятнее было мне согласоваться, что ты у меня, каков ни есть, один»,— горестно признаётся Бестужев, — «и что мне натурально желательно тебя на путь истинный обращенным… видеть».Находясь в преклонных летах, отец хотел бы утешиться надеждой, что выслуженное графское достоинство не кончится на сыне и что он, вступив в брак, родит себе наследника.

Однако и тут, с горечью отмечает Бестужев-отец, граф Андрей не внял никаким увещеваниям и снова принялся за старое. Приехав сразу после сговора с Долгоруковой в дом к адмиралу Ивану Лукьяновичу Талызину, к кузену Алексея Петровича, чтобы позвать его на обед, граф Андрей, «сверх разных шалостей и бесчинств, о которых и сказать неприлично»,умудрился самым жесточайшим образом оскорбить его супругу, за что по приказу хозяина был сброшен с лестницы и «выбит» из дома. На другом обеде он стал обливать столы и полы вином, потом оскорбил тётку невесты Анну Сергеевну, потом обругал её брата, а в заключение обеда стал выгонять из дома отца его племянницу Маргарету Родионовну Волконскую.

«Шалости» сына этим не ограничились. Он наврал Анне Сергеевне, что отец специально удерживает его при себе и не отпускает к невесте и что он его спаивает, подставляя ему для этого майора Беттигера, племянника умершей матери и генерала Веймарна. Эта наглая ложь, возведённая на него, на достойного уважения Беттигера и на известного своей трезвостью Веймарна несказанно оскорбила Алексея Петровича, тем более что для посещения невесты он выделил сыну и лошадей, которые им были загнаны, и кареты, которые сын своей ездой привёл в полную негодность. (Кстати, Веймарн был старым испытанным приятелем Алексея Петровича: это он в качестве генерал-квартирмейстера в 1757 году играл роль передаточного звена в переписке Бестужева с фельдмаршалом Апраксиным.)

Старик был буквально убит этой выходкой и другими непристойными поступками сына и пишет, что больше терпеть их не намерен и «на всякий случай я тебя в сём твоём против меня злом поползновении родительским… проклятием заклинаю».Он имел все основания подать на сына жалобу императрице, но сдержал себя ввиду предстоящего его бракосочетания. А пока он предлагает сыну «разойтись»: он отлучает его от своего дома, предлагает завести свой и выделяет ему на будущее часть движимого и недвижимого имущества.

Далее идёт перечисление того, что отец жалует сыну в связи с женитьбой: денежное содержание ему и жене в сумме 3000 рублей в год, родословные Пошехонские вотчины (кроме конного завода) с 1096 душами и годовым доходом около 3500 рублей, столовое серебро и сервизы из саксонского фарфора (подарок польско-саксонского короля и курфюрста), камердинера Калмыка, 6 лакеев в ливрее, 3 истопников и, «буде понадобятся» — 3 прачек. Кроме того, он предоставляет в его распоряжение приказчика Таланова с семьёй, 3 кареты с 14 лошадьми при двух кучерах и двух форейторах в ливреях с их семьями, двух поваров и ученика повара с семьями, мебель, гобелены, постельное бельё, а для жены — 1 фарфоровый и 1 позолоченный туалетный прибор и серебряную с позолотой чернильницу.

Как мы видим, на «приданое» для сына Алексей Петрович не поскупился, хотя, конечно, при нормальных условиях раздела сын мог рассчитывать на большее. Итак, бывший великий канцлер в последний раз предлагает сыну «вспомнить Бога» и жить прилично чину и званию. Письмо заканчивается пожеланиями сыну всяческого благополучия в браке и вообще в жизни и приглашениями будущих супругов к себе в гости. Но видеть сына Алексей Петрович желал непременно в обществе жены.