Бессонные ночи

Технобоги, благословите Клару, я был готов сейчас завыть от отчаяния, но хоть кто-то меня поддержал. Клара — красивая девушка, невысокого роста. В её почти кошачьих глазах почти всегда горят огоньки любопытства, что всегда мне в ней нравилось. Клара выступает актером в будущем фильме, а также дизайнером по костюмам. У неё есть некое природное чутьё на то, как должен выглядеть персонаж.

Эти двое: Клара и Ульрик, единственные с кем я более-менее общаюсь. Остальные в группе воспринимают меня скорее как деда, который решил вдруг покорить режиссуру. Даже наша речь немного розниться.

Тем временем Ульрик решил присоединиться к Кларе:

— Да я не цепляюсь, просто шучу. Нормальная идея, правда попахивает шизофренией. Но ты знаешь, за этим психом я пойду куда угодно, — говорит он, похлопывая меня по плечу.

— Я обещаю, сценарий будет готов в течение пары дней, — я поднимаю руки в знак примирения.

Далее пошли неинтересные вопросы про организацию. После окончания совещания мы с Ульриком пошли гулять по улицам.

— В общем, — говорю ему я, — я нашел просто прекрасный, потрясный бар. Мы обязаны туда сходить. Тебе понравится.

— В бар? Почему нет. Надо и отдыхать иногда.

— Да, да. Именно.

— Сегодня? — говорит он с воодушевлением.

— Да, давай в часов семь я зайду за тобой, а там пройду до бара.

Мы пожали руки в честь договоренности. В тоже время, я чувствую, что немного опасаюсь идти в туда снова. Меня до сих пор гложет чувство вины за высказанные глупости. Пока жду вечера, начинаю писать сценарий. Идет вяло. Мне буквально приходится выжимать из себя каждое слово. Что я за режиссер-то такой, что не могу писать сценарий?

Работа, однако идет, и за ней я забываю о переживаниях. Весьма интересно: по сути, я буду писать сценарий в реальном времени, основываясь на собственных похождениях. Даже я не знаю, куда это меня заведет. Поразительно.

Наступает вечер, и я буквально вылетаю из дома на крыльях предвкушения. Через пару улиц показывается дом Аттерсона, откуда я и достаю своего друга. В баре сегодня совсем немного людей, что, в принципе и хорошо. Пара троек человек по углам, да две странные дамочки у барной стойки. Почему странные? — длинные кожаные куртки, странные амулеты, похожие на какие-то непонятые схемы из проводов и электроники, прически словно взрыв. Мы с Ульриком пропускаем пару стакашков. Мой друг принимается танцевать. От него это можно было ожидать и в трезвом состоянии. В это время дверь бара открывается. Я оборачиваюсь, после чего вскакиваю.

— Ты?!

На пороге стоит никто иной, как Конрад Ньюман собственной персоной. Я подбегаю к нему.

— Ну и где ты вчера был? — спрашиваю его я, пожимая ему руку, — я пришел, а тебя и не было весь вечер.

— Прости, — говорит он спокойным голосом, — скажем так, мне помещали непредвиденные обстоятельства. Но вот он я.

В это время к нам, пошатываясь, подходит Ульрик. Его разнесло куда быстрее, чем я предполагал.

— Кто тут у нас? — спросил он

Я представил их друг другу. Через минуту мы уже сидели за барной стойкой втроем. Мы с Конрадом решили рассказать Ульрику про то, как я чудесно спас Ньюмана от смерти.

— Я же говорил, что ты безумец, — начал Ульрик Аттерсон, — на тебя идут с ножом, а ты перчаткой отбиваешься.

Тут мой мозг зачем-то создал мерзкую шутку, которую мой пьяны рот решил изречь.

— Ну да, у Ганса в таком случае хотя бы пистолет был, — сказал я и тут же пожалел, — черт, простите. Зря я так. Мне как-то мерзко от того, что я сказал. Ребят. Предлагаю выпить за память Лилиан Рае!

Чокаюсь с Ульриком и Конрадом. Конрад спрашивает меня, про кого я говорю и просит меня рассказать ему эту историю. Но нет, не сейчас. Она слишком грустная и странная для такого вечера. Ульрик снова пускается в пляс, а Конрад уходит, куда-то, известно, куда.

Я остался сидеть за стойкой один, но тут ко мне обращается одна из тех двух девушек, что сидели здесь с самого начала. Вид её тут же вызывает неподдельный интерес. Одета она в гигантскую черную толстовку, которая на много размеров превышает подходящий ей. Причёска у неё ассиметричная: шевелюра тёмных волос зачесана на левый бок, правый же выбрит. На нём банданой закреплено что-то типа радиоприемника. Вверх над её головой поднимается антенна. Провод от портативного радио уходит куда-то под капюшон толстовки. Шнурки на капюшоне толстовки оканчиваются двумя керамическими черепами. На поясе у неё закреплен череп ворона.

— Парень, а ты что, знаешь Лилиан Рае и Ганса Шнайдера? — спрашивает она

— Ну да. Я так полагаю, ты тоже? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Бедные ребята. Это все проклятие. Пожиратель личности затронул её душу.

— Не понял. Ты про что вообще?