Бессонные ночи

Выхожу из бара, мне жарко, мне душно. Зачем ты тратишь деньги в пустую? Тебе нужно жить, а не страдать фигней. У тебя много работы. Да, у меня много работы, я должен доделать проект. Доделать и послать все к чертям. Боже. Я ведь даже сценарий не дописал.

Иду по пустым улочкам. Этель, Этель, Этель. Имя не вылезает из головы. Какая она была грустная и одинокая. Когда я вижу грустных и одиноких людей, мне и самому становится грустно и одиноко. Боже, я просто хочу её обнять, успокоить, погладить по голове. Зачем столько много страданий в её взгляде? Что она пережила, что с ней случилось? Мог бы я ей помочь? Вряд ли, я себе-то помочь не могу. Или не хочу.

Вдруг я останавливаюсь на месте. Впереди меня драка. Какие-то алкаши бьют друг друга, кричат и угрожают расправой. Улица узкая, а свернуть некуда. Развернутся назад? Не выход, я просто не хочу. Остается только набраться сил и идти вперед. Как только я подхожу к месту сражения, происходит нечто странное. Завидев меня, участники драки внезапно остановились и отошли в стороны, образуя проход. Когда я начинаю проходить по нему, они кланяются со словом “пардон”. Стараясь не пересекаться взглядами, иду вперед.

Странно, но я чувствую некий подъем, смешанный со сметением. Словно внутри меня нечто говорит: “Вот они, “Великий пророк”, твои первые последователи. Сегодня ты зародил нечто новое. На голове твоей невидимая корона, а если оглянешься, увидишь, что у тебя две тени”.

Но зачем мне оглядываться? Просто продолжаю путь. Завтра много дел, нужно продолжить работу над фильмом. Надо всего-то снять небольшую историю, но сколько же с этим возни. Уже почти месяц прошел, а я не могу продолжить работу, застрял на этапе сценария, но уже набрал команду людей. Они еще не знаю, с чем им работать, ждут. На секунду меня одолевает чувство стыда. Нет, надо начать работать. Я чувствую, что в моей работе наступает точка бифуркации, но до нее осталось еще сделать пару шагов. Однако, я начиняю в кои-то веки получать вдохновение. Мне казалось, что я уже не смогу продолжать творить. Сердце мое начинает биться чаще.

3 ночь

Кабинет в Нордштадте. За окном вьюга, деревья содрогаются под натиском ветра. Сижу, ссутулившись, глаза мои отчаянно пытаются оставаться открытыми: я почти не спал. Домой вернулся поздно, часа в три ночи. Думал, засну мгновенно, но не смог. Я все прокручивал в голове ситуацию с Этель. Мне было стыдно за то, что я наговорил ей всякую чушь. Ведь я не такой, я не сумасшедший и не пророк. Мне хотелось только одного, чтобы я тогда промолчал в баре.

Параллельно с этим я вынашивал мысль, которую должен буду изложить прямо сейчас. Так и метался мой разум из стороны в сторону. Не мог понять, сплю я или брежу. Задумчивость моя вдруг проходит, и я вижу перед собой людей. Вдох. Сердце мое на секунду наполняется теплом от вида привычных, знакомых лиц. Но, как и ожидалось, через пару мгновений радостное чувство сменилось неизбежностью того, что мне надо заговорить, прервать приятную тишину. Прошло столько времени с тех пор, как я начал свой главный проект. Собрать людей оказалось на удивление легко.

В былые времена можно было представить готовую идею — всем наплевать. Тут же я просто изъявил желание создать нечто своё, а люди сами объявились. Видимо, чума нам всем мозги вправила. Но шли дни, недели, месяцы, а идея меня так и не озарила. До вчерашнего дня. Вернее, ночи. Выдох.

— Совместим техно и религию, — резко начинаю я, — молодой человек становится пророком новой религии, что посвящена технологиям, промышленности и торговле. Deus ex machina! Религия никуда не ушла от нашей жизни, но преобразилась. Триодные идолы, как души перекачивают энергию, направляют её, преображая. Наш пророк доходит до ручки в течение этой истории. Что думаете? Техноинферно: индустриальные некрополи и неоновые ангелы.

— Фред, скажи честно, ты это все только что выдумал? — спрашивает меня Ульрик Аттерсон, мой лучший друг, однокурсник и оператор будущего фильма, — Я даже подозреваю, что дело было так: ты вчера опять напился и сдуру это выдумал.

После этих слов он закинул ноги на стол, а руки убрал за голову. Буквально спустя одну секунду он, увидав грозный взгляд преподавателя, убирает ноги обратно под стол. Этот высокий парень с длинными кудрявыми волосами чёрного цвета, казалось бы, воплощает собой заносчивость. После того, как преподаватель успокоилась, он улыбнулся и достал из кармана черный очки, которые затем надел поверх своих обычных очков.

— Ты не далек от правды, — отвечаю я ему, — Однако, идея требует доработки. Которой я и буду заниматься в ближайшие дни, но начать мы можем уже сейчас.

— Фред, — Фрида Ларсен, мой преподаватель посмотрела на меня с жалостью и отчаянием в глазах, — у тебя был целый месяц. А сейчас у нас есть только неоформленная идея. Нам надо спешить. Сейчас нам уже нужен сценарий, а не мутные идеи.

— Ну не знаю, — вмешалась моя одногруппница, Клара Фейербах, — мне понравилось, только подумайте, сколько мы сможем идей осуществить в этом фильме. Что вы все прицепились?