Бессонница

"Уезжай! Не жди!" - повторяла как мантру. Руслан и не представлял, что именно он представляет для меня самую большую опасность. Именно из-за его присутствия рядом я теряла разум и начинала совершать ошибки. Мое самое сильное искушение, мое наваждение и проклятие - он, один-единственный и, как назло, неповторимый.

Изнуряющая, неподконтрольная тяга к Тому Самому - это, наверное, какой-то женский дефект, побочный эффект того, что появились на свет не из рук Всевышнего, а из ребра мужчины. Внешний придаток. С виду независимый, успешный, порой счастливый, и никогда - полностью свободный.

Я была придатком Руслана. Безумнее некуда! Даже звучит глупо. Слабая на "передок" лучшая подружка жены, улыбающаяся вешалка на важных показах и закрытых вечеринках, ветреная и уже не юная барышня - отличный фасад, за которым Серебрякову никогда в жизни не увидеть влюбленную в него дуру... И уж тем более не полюбить.

"Не мучай меня, пожалуйста, уезжай", - это была моя последняя мысль перед поворотом на парковку. Потом мыслей не осталось.

- Ты точна. Это радует. - Руслан стоял возле машины, опершись спиной о дверцу. Сложенные на груди руки, хмуро сдвинутые брови, делающие лицо поистине демоническим, треугольники теней под скулами - в свете желтого фонаря Серебряков больше смахивал на палача, чем на спасителя.

- Я ведь обещала, - ноги готовы были унести меня назад, но гордость пока помогала держаться.

- Тогда садись, - не размениваясь на длинные монологи, Руслан открыл левую заднюю дверь авто. - Мы уже заждались.

Только сейчас я заметила, что в машине еще кто-то есть. Тоже мужчина. Пока я устраивалась рядом, он внимательно просканировал меня взглядом, после чего удивленно уставился на Серебрякова.

- Это Паша Ильин, - хозяин машины снизошел до того, чтобы нас познакомить. - Он тот самый опер.

- А вы Жанна, - Ильин весело, без какого-либо заискивания улыбнулся, и уровень моего волнения упал сразу на несколько пунктов. - Приятно познакомиться.

Оглянувшись с переднего сиденья, Серебряков недовольно мазнул по нам взглядом и сразу приступил к делу. Я не успела даже положить сумочку на колени, как перед моим лицом оказался бумажный лист с заголовком "Заявление" и длинным текстом под ним, а также ручка.

- Обе посылки, и та, что мы забрали из твоей квартиры, и сегодняшняя, на экспертизе, - прокомментировал свои действия Руслан. - Подозреваемый уже есть. Осталось убедиться, так что подписывай.

Взгляд моего соседа стал еще более удивленным. Такого поворота, судя по реакции, не ожидал даже он.

- Вы успели все узнать за два часа? - я покрутила ручку в руках, но ставить подпись пока не стала. Пусть подписать было проще всего, но кто гарантировал мне ответы после этого?

- Успели. Кхм... - Ильин кашлянул. - За два дня.

Вначале показалось, что я ослышалась. Каких два дня? Почему вдруг два? Но потом вспомнилось злое выражение лица Руслана, когда в прошлый раз он уходил из моей квартиры. Все встало на свои места. Кое-кто не знал значения слова "нет". Не слышал о нем или за ненадобностью исключил из своего лексикона.

Наблюдавший за мной через зеркало заднего вида Серебряков коротко кивнул.

- Спасибо, что без сцены.

Боясь, что вместе с "пожалуйста" вырвутся другие, ненужные сейчас слова, я повернулась к Ильину.

- Заявление, так понимаю, Вам? - не вчитываясь в текст, быстро поставила свою роспись на бумаге и передала оперативнику. - Что ж, чем скорее начнем, тем быстрее закончим. Что Вам удалось узнать?

Если то, что отразилось на лице Павла, не было одобрением, то я не Жанна Орлова. Оперативник только что не крякнул от удовольствия. Уж не знаю, какую правду обо мне придумал себе этот мужчина, но поддерживать очередную легенду не было никаких сил.

- Приятно встретить у женщины такое здравомыслие, - как хомяк, он запрятал заявление в свой рюкзак и облегченно выдохнул. - Раз с официальной частью покончено, теперь слушайте.

Кто никогда не слышал фразу: "Теперь слушай"? Сомневаюсь, что такие люди найдутся. "Теперь слушай" - вроде бы, всего два слова, но почему-то именно с них начинаются или грандиозные проблемы, или неожиданные перспективы. В моей жизни всегда случалось первое. Проблемы - вообще мое все, и сегодняшний случай не стал исключением.

"Заявление Кости три года назад", "четыре посылки", "иконостас из фотографий", "ртуть", "смертельная опасность" - я впитывала все, что говорил Ильин, но эти слова, как тревожные маячки, оставались на поверхности.

"Медицинская экспертиза", "психиатрическая клиника", "длительное лечение" - каждая деталь рассказа заставляла все сильнее вжиматься в кресло и напрягать спину, чтобы сидеть ровно и не скручиваться в позу эмбриона прямо на глазах двух мужчин.

За мной охотились! Не играли в салки, а планомерно, уверенно пытались испортить жизнь или даже отравить. От шока голова соображала плохо. Вересова я не помнила, как не помнила, чтобы ругалась с кем-то из персонала радиостанции.