Бессонница

Мы ещё долго сидели на лужайке и говорили всякие глупости, а потом промёрзли и решили, что нужно сходить в «Макдоналдс». Он стоял через дорогу от кампуса, и мы быстро до него добрались, но внутрь нас не пустили, потому что «Макдоналдс» уже закрылся. Окошко для водителей было круглосуточное, и мы попробовали сунуться туда, но чернокожая кассирша, качнув своей бейсболкой-вайзером с фирменной загогулиной «М», сказала, что обслуживает только тех, кто приехал на колёсах. Мэт, который больше всех хотел есть, – собственно, именно он уговорил нас идти в «Макдоналдс» – попытался быть вежливым, сказал, что всё равно никого нет в очереди, и дорога пустая, и ни одной машины не предвидится, а продать нам пару чизбургеров не так уж сложно, но кассирша была непреклонна. Тогда Мэт стал злиться, крикнул, что больше к ним не придёт, если они так обращаются со своими постоянными клиентами, а он у них за последние три года съел чуть ли не тонну картошки и выпил никак не меньше десяти галлонов ванильных шейков. В ответ кассирша посмотрела на Мэта с таким пренебрежением, будто и не посмотрела вовсе, а отвернулась и, выставив ладонь, сказала: «Говори с моей рукой». На такой взгляд Мэту ответить было нечем, а Эшли смеялась, потому что ей показалось забавным вот так ночью кричать в маленькое высокое окошко и доказывать, что мы ничем не хуже водителей.

Мэт не успокаивался, говорил, что не ляжет спать, пока не съест свой законный чизбургер, и даже позвонил Крис – потребовал, чтобы она приехала сюда на машине и помогла нам разобраться с кассиршей. Не знаю, поняла ли Крис, чего от неё хотел Мэт, но в ответ сказала, что сейчас в каком-то ночном клубе на Вест-Онтарио-стрит и приехать не может. Тогда Мэт предложил мне собрать из мусора «нечто на колёсах», вернуться в «Макдоналдс» и наконец добиться желаемого:

– Пусть только скажет мне что-нибудь ещё! Ей нужны колёса, будут ей колёса!

И мы ещё минут сорок ходили по округе, пытались найти что-нибудь такое, из чего можно слепить подобие транспортного средства, даже забрели в один из цветных кварталов, правда, быстренько оттуда слиняли. Потом ходили вокруг кампуса. Мэт со всей серьёзностью отнёсся к своей задумке, а мы с Эшли больше смеялись, но помогали ему, как могли.

У нас ничего не получилось. Только зазря проносили с собой картонные коробки, которые Мэт стащил с заправочной станции. А потом ему позвонила Крис. Оказалось, она всё-таки приехала и теперь ждала нас возле стадиона.

Мы оживились и, побросав коробки, отправились на Норт-Олбени-авеню – прямиком через Вест-Фостер-авеню и Норт-Кэдзи-авеню. Встретили Крис радостными криками, и всё было хорошо, но, узнав, зачем мы выдернули её из ночного клуба, Крис так разозлилась, что ударила Мэта по руке, – ей показалось, что он звонил из-за чего-то действительно важного.

Крис хотела немедленно уехать обратно, в даунтаун, но Мэт не дал ей открыть машину и, потирая ушибленное предплечье, заявил, что нет ничего важнее еды: стал рассказывать про голодающих детей в Африке, крикнул, что со стороны Крис неразумно вот так пренебрежительно отзываться о пище, пусть даже речь идёт о самом обыкновенном чизбургере.

В итоге Крис сдалась, и мы поехали в «Макдоналдс». Там Мэт торжественно заказал четыре чизбургера, четыре картошки, три колы и отдельный шейк для Крис. С кассиршей он говорил до вычурности вежливо, а под конец пожелал ей хорошей ночи. И всё это было действительно смешно.

Возвращаться в кампус мы не хотели и остались есть прямо в машине. Крис опять ткнула Мэта в руку, но теперь без злости, и сказала, что он мог бы догадаться вызвать такси. Мэт хохотнул:

– Хороший заказ, на пятнадцать ярдов. Нам, пожалуйста, машину от дверей в «Макдоналдс» до окошка в «Макдоналдс».

– Думаешь, ты один такой умный? У них уже наверняка отдельная услуга – для полоумных пианистов, которым приспичило поужинать в два часа ночи.

Крис и Мэт ещё какое-то время пререкались, а как только они замолчали, я предложил всем вместе на выходные отправиться в Висконсин. Знал, что лучшего момента не будет.

Сказал, что хочу познакомиться с амишами, посмотреть, как они живут, потому что за всё это время так толком ничего, кроме Чикаго, не видел, если не считать суточной пересадки в Нью-Йорке, где я едва успел пройтись по Центральному парку. Потом добавил, что скоро зимние каникулы и неизвестно, когда мы вообще в следующий раз увидимся.

– Всего три дня. Туда и обратно. В понедельник уже вернёмся.

Я, конечно, умолчал, что сам возвращаться не планирую, как не планирую сдавать итоговые тесты, отчитываться по итоговым эссе, подписывать документы за комнату в общаге, брать академическую выписку и прощаться с теми, кто меня знал. Для меня это был путь в одну сторону.

Мэт и Эшли одновременно, не сговариваясь, посмотрели на Крис.

Крис замерла с трубочкой во рту. Даже не повернулась к нам. Так и смотрела в лобовое стекло. Затем молча пожала плечами и продолжила пить свой ванильный шейк.

– Отлично! – крикнул Мэт, позабыв, что сам изначально к этой поездке не проявил никакого интереса.