Бессонница

Солнце выжгло все мысли. Я тихо погоняю кобылу. Она давно привыкла к понуканиям. У неё натруженные белые ноги, и я знаю, что умру, когда остановлюсь.

Утром я лью белую, бумажную воду в свои чёрные, чернильные руки. Тру лицо чёрно-белым полотенцем. Говорю себе, что вечером постараюсь узнать, как на самом деле выглядит моё лицо, – найду зеркало. А вечером говорю себе, что займусь этим в конце пашни. В конце пашни говорю себе о старости. Я не глуп, но мне приятно тешиться такими обещаниями.

Мой плуг. Моя пашня. Плоская жизнь на веленевой бумаге».

Не знаю, зачем я продолжаю писать эти зарисовки. Но мне так спокойнее. Теперь вот поглядываю на «Guinguette». Думаю, Эшли одобрит такой выбор.

24 ноября

День благодарения я провёл с Эшли, в гостях у её мамы; правда, праздник выдался не самый приятный.

Крис уехала к приёмным родителям, Мэт отправился к маме и отчиму. Они меня приглашать не стали, так как я уже сказал им, что поеду с Эшли, зато ещё раньше меня пригласил Мэкси – и настолько этим поразил, что я с радостью простил ему историю с воровством и незакрытые двери с включённым телевизором. Мэкси спросил, есть ли у меня планы на День благодарения, и тут же добавил, что я могу поехать с ним, что его мама готовит отличный тыквенный пирог, а Мэкси знает, что я люблю тыквенные пироги. И всё это: и приглашение, и то, что Мэкси запомнил, с каким удовольствием я ещё в октябре ел тыквенный пирог, которым меня угостила Эшли, – всё это было настолько неожиданным, что я расчувствовался и решил, что у меня не такой уж плохой сосед, разве что с маленькими слабостями. А потом меня в самом деле пригласила Эшли, и я подумал, что у нас будет больше времени, чтобы побыть наедине, но я забыл про её парня, а именно он забрал нас из кампуса на своей машине.

Его оливковый «Buick LaCrosse» с кожаным салоном был настолько ухожен, и так в нём хорошо пахло чем-то фруктовым, и таким удобным оказалось сиденье, что я сразу понял: парень Эшли мне не нравится. Совсем не нравится. Вот ни капельки. Даже музыка в машине раздражала, хотя к Стингу я, в общем-то, относился спокойно.

Парня Эшли зовут Дерек. Не то чтобы я забыл о его существовании, но всё это время он для меня был чем-то вроде литературного героя или призрака, не знаю, как это выразить точнее. Я знал, что он существует в жизни Эшли, знал, что он иногда забирает её на выходные и что вообще-то они живут вместе, хотя Эшли в учебное время чаще ночует в общежитии. Но я никогда не воспринимал его всерьёз, будто у него и плоти-то настоящей не было. А тут увидел его, и даже поздоровался с ним, и пожал ему руку. И это пожатие было каким-то вялым, будто у него вместо руки – холодное рыбное филе в пакетике, а я, конечно же, решил пожать её как можно сильнее, ожидая, что он ответит тем же, в итоге получилось неловко, он наверняка подумал, что я странный, если со всей дури сдавливаю руку при знакомстве, хотя на самом деле мне было всё равно, что он там обо мне думает.

Да и вообще Дерек меня разочаровал, с первого взгляда. Я надеялся, что он будет красавчиком. Почему-то был уверен, что он выглядит примерно как Маркус, разве что без бейсболки козырьком назад и без всех этих глупых татуировок и пирсинга, и что он к тому же умён – действительно умён, и об этом можно сразу сказать, как если б он был весь обвешан дипломами, медалями и всем в таком духе. Наверное, я надеялся, что Дерек будет такой, каким я бы сам хотел быть, и тогда мне было бы проще видеть, как его обнимает Эшли, как они при встрече целуются. Я бы мог совсем расслабиться, а так мне стало тошно, потому что Дерек если и не глупый, то уж точно не красавчик.

Во-первых, он выглядит лет на тридцать пять, хотя ему нет и тридцати. Ростом он ниже меня, но незначительно. У него короткая стрижка и глубокие залысины, из-за которых надо лбом получился округлый полуостров из рыжеватых волос. Во-вторых, он немного полноват. И он носит очки. Я ничего не имею против очков, Эшли и сама надевает очки, когда нужно смотреть вдаль – на экран в Миллениум-парке, где показывают старый чёрно-белый фильм, или на сцену в Карлсон-тауэре, где читают проповедь для студентов. Эшли как-то затащила меня на такую проповедь, и для меня это была уже вторая проповедь за семестр, только теперь её читал не старый эмигрант из России, а живенький и весь такой воодушевлённый чернокожий священник – настолько воодушевлённый, что казалось, он в своей проповеди вот-вот проголосит что-нибудь вроде «Everybody from the 313» и окончательно перейдёт на рэп. Кстати, он тоже был в очках. Да и Мэт носит очки. И Синди их иногда надевает. Так что дело тут не в самих очках, а в том, что на Дереке они смотрятся как-то глупо, будто он их купил, только чтобы казаться образованным, а на самом деле совсем в них не нуждается.

– Ты в порядке? – спросила Эшли, и я понял, что за всю дорогу не проронил ни слова.

Мне захотелось крикнуть как можно громче:

– Почему ты с ним?!