Бессмертие: мифы и реальность

1). «Страх Божий» – это, конечно, не страх в нашем обычном человеческом понимании этого слова: это благоговейный трепет перед величием Божиим, неразрывно связанный с непременною верою в истину бытия Божия, в действительность существования Бога, как нашего Творца, Промыслителя, Спасителя и Мздовоздаятеля. Все народы, на каких бы они ступенях развития не находились, все имеют веру в Бога. Еще древний писатель Цицерон, за две тысячи лет до нашего времени сказал: «нет ни одного народа, до такой степени грубого и дикого, чтобы не было в нем веры в Бога, хотя бы он и не знал Его существа». С тех пор, – говорит ученый Геттингер, – открыты и исследованы Америка и Австралия, и в состав истории вошло бесчисленное множество новых народов, а его слова все так же остаются непоколебимыми, разве только еще более прежнего сделались несомненными и вполне очевидными. Таким образом, сколько история насчитывает протекших столетий, столько и доказательств для этой истины.

2). Второе, чем проявляет себя дух в человеке, это – совесть. Совесть указывает человеку, что право и что неправо, что угодно Богу и что неугодно, что должно и чего не должно делать. Но и не только указывает, а и понуждает человека исполнять указываемое, причем за исполнение награждает утешением, а за неисполнение наказывает угрызением. Совесть есть наш внутренний судья – блюститель закона Божия. Недаром наш народ называет совесть «голосом Божиим» в душе человека.

3). Третье проявление духа в человеке Еп. Феофан метко назвал «жаждою Бога». И в самом деле, нашему духу от природы свойственно искать Бога, стремиться к соединению с Богом, жаждать Бога. Ничем тварным и земным наш дух удовлетвориться не может. Кто бы из нас сколькими и сколь разнообразными земными благами не обладал, ему все хочется чего-то большего. Эта вечная человеческая неудовлетворенность, это всегдашнее недовольство, это поистине ничем ненасытимая жажда показывает, что у нашего духа есть стремление к чему-то высшему, чем все то, что его в земной жизни окружает, к чему-то идеальному, как принято говорить, а так как никто земное этой жажды в человеке утолить не может, то дух человека и мятется, не находя себе покоя, пока не обретет полного удовлетворения в Боге, к живому общению с Коим дух человеческий всегда сознательно или бессознательно стремится.