Бессердечный принц. Раскол (СИ)

— «Мазурка раздалась. Бывало, когда гремел мазурки гром, в огромной зале все дрожало, паркет трещал под каблуком…»[1] — проскандировал Андрей, пока я размышлял над его судьбой.

Прилежно зачесанные кудри растрепались от прикосновения ладони, заиграли алые блики в русых прядях. Холеное лицо было гладко выбрито, из-за чего кузен казался моложе своих двадцати пяти лет. Его мать, Екатерина Павловна Романова, всегда с гордостью сравнивала сына с печально почившим императором Николаем II. Мол, и внешностью, и статью пошел в прапрадеда, разве что усы никогда не носил. Умом не блистал, зато прекрасно танцевал полонез и охотился на глупеньких барышень.

О великий князь Михаил Александрович, не те семена вы взрастили своим морганатическим браком. Нет бы оставаться Андрею — князем Брасовым, как велено указом императора. Но росчерком ручки мой отец даровал ему титул великого князя Романова. Результат сидел сейчас передо мной с щенячьим выражением и подобострастием в голубых глазах.

Только я ни на копейку ему не верил.

— Обойдемся без цитат великого поэта, — я обошел стол, чтобы добраться до бутылки в секретном ящичке.

Неприметный шкаф в углу кабинета отозвался недовольным скрипом, когда я повернул ключ. Столетняя древесина сохранила первозданный вид, даже петли слуги смазывали раз в год или реже. Стоило мне открыть дверцу, как запах пыли, старины и бумаги пощекотал нос.

Пока я спешно тер глаза и скользил ладонью по пустой полке, понял, что припрятанный виски куда-то исчез.

— Если ищешь бутылку, то ее там нет, — «обрадовал» меня Андрей. — Вчера мы с друзьями знатно покутили под аккорды графини Искандер.

Закрыв шкаф, я резко повернулся к улыбающемуся кузену.

— Вижу, разум в Сорбонне тебе не вложили, — холодно заметил я, на что Андрей обиженно поджал губы. Крохотный шрам на подбородке сразу стал заметнее.

— Правопреемственность на корону не дает права на безосновательные оскорбления, Алекс.

— Встань!

Я несильно пнул Андрея по ногам, дождавшись, когда тот вскочит с кресла. Пусть и неохотно, но приказ он выполнил. Встал в двух шагах, выпрямился и расправил широкие плечи, отчего рубашка натянулась и продемонстрировала неплохую атлетическую подготовку кузена. Все испортил сам Андрей, съежился под моим пристальным взглядом.

— Граф Владимир Кириллович Искандер, Андрюша, — процедил я. — Приближенный императора, член Государственного совета. Ты вообще понимаешь, что творишь?

— Ему шестьдесят два, Алекс, — закатил глаза Андрей. — Мы же просто развлекались, что такого? Юля тоже была в Париже, отдыхала от общества…

— В твоей постели? — едко перебил я. — Молодая супруга уважаемого человека и великий князь Романов. Неудивительно, что тебя быстро вернули на родину, подальше от скандала. Только он приехал следом сюда!

— Чего ты злишься? Никто же не узнал. Да и Владимиру Кирилловичу супруга не нужна.

— Порка нужна, показательная. Вам обоим, — я ударил по столу, ручка откатилась к самому краю. — Искандеры — одни из немногих лояльных дворян в свите императора. А ты делаешь все, чтобы это изменить. Зачем притащил Юлию сюда? Закончились балерины и фрейлины? Служанки тоже не милы? Кто еще здесь был помимо графини?

— Я разве обязан отчитываться? — нахально приподнял бровь Андрей. — Удивительно, недавно вернулся, а меня уже подвергают допросу с пристрастием.

Он резко замолчал, стоило мне за секунду преодолеть расстояние между нами. Нависнув над ним точно кобра, готовая к нападению, я прошипел:

— Дважды повторять не буду. Отвечай на поставленный вопрос, пока наш род не лишился одного бесполезного представителя. Кто вчера посещал Александровский дворец?

Андрей шумно задышал, потом облизнул пересохшие губы и немного отодвинулся. Искал свободное пространство, выход, спасался от моего гнева.

Идиот. Помимо свободолюбивой графини, скандал с которой мог серьезно ударить по отношению Искандеров к Романовым, был кто-то еще. Зная пристрастия кузена к нежелательным знакомствам, я не сомневался, что рано или поздно во всех социальных сетях появятся шокирующие статьи с фотографии. Если уже не появились.

— Князь Вяземский, — пробормотал с заиканием Андрей, опустившиеся ресницы не скрыли от меня страх во взоре.

— Старший или младший?

— Максим, младший.

Ну понятно, такой же недалекий остолоп, чей мир ограничивался фотографиями в социальных сетях. Печатал глубокомысленные посты о свободе народа, вываливал на подписчиков очередную либеральную кашу. Братьев Вяземских не единожды проверяли, но ничего, кроме болтовни в интернете, за ними не водилось.

— Три девицы из балетного училища, — продолжал перечислять Андрей, а я мысленно поражался работе слуг.

Вычистить столько мусора за утро — невероятный труд. Не единого пятнышка на зеркальных поверхностях, никакого запаха дыма или брошенной за диван бутылки. Даже ковер в малой библиотеке утилизировали, хотя он там лежал много лет. Теперь на его месте красовался натертый до блеска паркет.

— Князь Голицын Илья Федорович, несколько офицеров. Никита Леващук...