Бессердечный повеса (ЛП)

– Мы подумали, возможно, всем захочется угадать, какая карточка кому принадлежит, – сообщила им Пандора.

– К счастью, моё место во главе стола, – сказал Девон.

– Это моя, – сказал Уинтерборн, указывая на одну из карточек, – и я думаю, леди Хелен сидит рядом со мной.

– Как вы поняли? – спросила Кассандра. – Вы знакомы с иероглифами, мистер Уинтерборн?

Он улыбнулся.

– Я посчитал буквы. – Взяв карточку, он внимательно её изучил. – Ловко нарисовано, особенно маленькие птички.

– Знаете, что это за птицы? – с надеждой спросила Пандора.

– Пингвины? – догадался он.

– Я же говорила, что она похожа на пингвина, – торжествующе сказала Кассандра сестре.

– Это перепел, – вздыхая, объяснила Пандора Уинтерборну. – Мой почерк на древнеегипетском не лучше, чем на английском.

После того как все расселись, и лакеи начали обслуживание, Хелен повернулась к Уинтерборну, полная решимости преодолеть свою застенчивость.

– Я вижу, вам сняли гипс, мистер Уинтерборн. Я надеюсь, восстановительный период протекает хорошо?

Он сдержанно кивнул.

– Весьма неплохо, спасибо.

Она не переставала разглаживать салфетку на коленях.

– Я едва могу найти слова, чтобы поблагодарить вас за музыкальную шкатулку. Это самый красивый подарок, который я когда-либо получала.

– Я надеялся, что он вас порадует.

– Так и есть.

Посмотрев ему в глаза, Хелен подумала, что когда-нибудь этот человек, возможно, будет иметь право её целовать... обнимать... они займутся всеми теми загадочными вещами, которые происходят между мужем и женой. Она начала отчаянно краснеть, заливаясь тем самым румянцем, который вызывал у неё исключительно Уинтерборн. Изо всех сил пытаясь обрести хладнокровие, Хелен опустила глаза на воротничок его рубашки, а затем чуть ниже, проследив взглядом идеально ровную линию шва, сделанного вручную.

– Я вижу влияние мистера Куинси, – сказала она.

– Вы о рубашке? – спросил Уинтерборн. – Да, с тех пор как он приехал, то взял в заложники содержимое всех шкафов, ящиков и сундуков. Куинси сообщил мне, что нужна отдельная комната исключительно для того, чтобы там ухаживать за одеждой.

– Как дела у мистера Куинси? Он уже привык жить в Лондоне?

– Ему хватило одного дня. – Уинтерборн продолжил рассказывать о том, как камердинер наслаждается новой жизнью и, как универмаг уже стал для него более привычным местом, чем для служащих, которые проработали там несколько лет. У Куинси появилось много новых друзей, и только с личной секретаршей Риса он не нашёл общего языка. Однако сам Уинтерборн подозревал, что эти двое тайно получали удовольствие от перепалок.

Хелен внимательно слушала, испытывая облегчение от того, что была избавлена от необходимости говорить. Она думала поднять тему книг или музыки, но опасалась, что их мнения могут не совпасть. Ей бы хотелось расспросить его о прошлом, но, возможно, тема являлась деликатной, в свете его валлийского происхождения. Нет, лучше продолжать молчать. Когда её сдержанные комментарии больше не могли поддерживать разговор, Уинтерборн увлёкся беседой с Уэстом.

Опасаясь, что он счёл её скучной, Хелен тихо мучилась, ковыряясь в еде.

В конце концов, Уинтерборн снова повернулся к ней, пока со стола убирали тарелки.

– Вы сыграете на пианино после ужина? – спросил он.

– Я бы сыграла, но боюсь, у нас его нет.

– В доме нет ни одного пианино? – В его тёмных глазах промелькнула расчётливая искра.

– Пожалуйста, не покупайте мне ещё и пианино, – поспешно проговорила Хелен.

В ответ он усмехнулся, его белоснежные зубы вспыхнули на фоне кожи оттенка корицы, и от этого вида внизу живота Хелен внезапно разлилось тепло.

– В моём универмаге продаётся, как минимум дюжина пианино, – сказал он. – На некоторых никогда не играли. Я мог бы завтра прислать сюда одно из них.

Её глаза расширились при мысли о таком количестве пианино, собранных в одном месте.

– Вы и так уже проявили необычайную щедрость, – проговорила она. – С вашей стороны было бы величайшей любезностью просто осчастливить нас своей компанией.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Означает ли это, что вы позволите мне за вами ухаживать? – тихо спросил Уинтерборн. На её робкий кивок, он наклонился чуть ближе, едва ли на дюйм, но она почувствовала, как внутри у неё всё перевернулось. – Тогда вы будете чаще находиться в моей компании, – пробормотал он. – Чтобы вы ещё хотели получить в подарок?

Покраснев, она ответила:

– Мистер Уинтерборн, в этом нет необходимости…

– Я всё ещё рассматриваю пианино.

– Цветы, – быстро сказала она. – Коробочку конфет или бумажный веер. Скромные жесты.

Его губы изогнулись.

– К сожалению, я известен своими широкими жестами.

По окончании обеда джентльмены остались за столом, а дамы удалились пить чай.

– Ты была ужасно тихой за ужином, Хелен! – воскликнула Пандора, когда они вошли в гостиную.

– Пандора, – мягко упрекнула Кэтлин.

Кассандра поддержала сестру:

– Но это правда. Хелен словно в рот воды набрала.

– Я не знала, что ему сказать, – призналась Хелен. – И не хотела ошибиться.

– Ты хорошо справилась, – сказала Кэтлин. – Беседовать с посторонними людьми нелегко.