Бессердечный

О Боже милостивый! Эриел обхватила себя руками и перегнулась пополам. С губ ее слетел тихий стон. За все годы, что она прожила с вечно бранившим и колотившим ее отцом, она не испытала такого унижения и непереносимой боли, такой муки. Она никогда еще не ощущала себя такой одинокой и потерянной, никогда не ощущала себя утратившей цель в жизни. Ей некуда было идти. У нее было только немного денег, которые он дал ей, и она не представляла, что ей делать дальше. Единственным другом, к которому она могла бы обратиться за помощью, была Кассандра Уэнтуорт, но Китт сейчас находилась в Италии, за сотни миль от Лондона. В прошлом она попыталась бы прибегнуть к помощи Филиппа, но после того, что он себе позволил, она стала умнее. Филипп был точно таким же, как Джастин. Черствым и бесчувственным. Лживым и порочным. Возможно, ненависть этих двух мужчин и объяснялась тем фактом, что они были два сапога пара.

Эриел нетвердо держалась на ногах. С мучительно ноющим сердцем и глазами, полными слез, она сделала несколько шагов по мощенной камнем улице, споткнулась и чуть не упала. Ей с трудом удалось удержаться на ногах. Чтобы отдышаться и обдумать свое положение, она прислонилась к затейливой чугунной ограде. Ее мозг отказывался служить ей, мысли разбегались… Она так и не решила, куда идти, и несколько часов бродила по улицам бесцельно. Шла куда глаза глядят.

День клонился к вечеру. Она знала, что скоро стемнеет и ей надо искать себе пристанище на ночь. Она опустила глаза на свои руки, ощутив их как некое инородное тело, существующее самостоятельно, и увидела, что все еще держит в руке маленький ковровый саквояж. Она тотчас же вспомнила, что в нем все ее имущество и монета, которую граф дал ей. Если она будет разумна и осмотрительна, она сможет просуществовать на эти деньги до тех пор, пока не найдет какое-нибудь место. Стараясь успокоиться, она перевела дух и огляделась. Она зашла дальше, чем предполагала. Дома в этой части города казались слегка кособокими, окна их были в трещинах, ставни болтались на одной петле. Она понятия не имела, куда забрела. Этот район был гораздо более убогим, чем тот, который она только что оставила, но в середине квартала Эриел заметила маленькую гостиницу. У нее появилась надежда найти там недорогое жилье. Она вошла в темноватый убогий холл и поставила свой саквояж на вытертый ковер.

– Сэр! Не могли бы вы оказать мне любезность и помочь?

Краснолицый клерк выглянул из-за горы писанины и хмуро посмотрел на нее из-под коричневого кожаного козырька.

– Вам нужна комната?

– Верно. Но ничего дорогого, что-нибудь попроще.

Клерк огляделся и никого не увидел рядом с ней.

– Комната для вас?

Эриел кивнула:

– Да, пожалуйста.

Он оглядел ее одежду: простое платье из коричневой шерсти, белая муслиновая косынка на шее и простая коричневая шляпка с лентами, завязанными под подбородком.

– А где ваш муж? Вы сбежали от него?

– Нет! Я не замужем.

Клерк еще больше помрачнел и покачал головой:

– Весьма сожалею. От таких, как вы, нечего ждать, кроме хлопот. А мы не хотим осложнять себе жизнь.

Лицо Эриел зарделось. О Господи, он принял ее за ночную бабочку!

– Уверяю вас, сэр, я вовсе не та, что вы думаете. Я просто… просто… – Она лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь правдоподобную историю, напрягая неподатливые мозги, что-нибудь, объясняющее пребывание в большом городе одинокой молодой женщины. – Я должна была встретиться сегодня в городе со своей кузиной. Но должно быть, ее что-то задержало. Мне потребуется комната до тех пор, пока она не приедет сюда.

Он покачал головой:

– Поищите другое место.

Она поняла, что спорить с ним бессмысленно. Спотыкаясь, Эриел снова вышла на улицу, стараясь сдержать новый поток слез. Джастин должен был знать, что случится, когда отослал ее из своего дома. Она так ошиблась в нем, приписывая ему доброту и благородство. Ему никогда не было до нее дела. Она ничего для него не значила. Сердце ее сжималось от нестерпимой боли. Она сделала еще две попытки снять комнату и наконец оказалась в душном помещении на чердаке трактира на Стрэнде. Прямо над пивным залом. До нее доносился грубый смех снизу. Но к счастью, комнатенка оказалась чистой и в ней можно было запереться – на двери был замок. Эриел упала на узкую кровать у стены. Она думала о Джастине и пыталась понять, как могла так чудовищно ошибиться в нем. Почему она сразу не разглядела его, не поняла, какой он на самом деле? Как она могла так заблуждаться на его счет? Но ответа она не находила, а время текло. Стемнело. Эриел свернулась клубочком на постели и, не раздеваясь, попыталась уснуть.