Бессердечный

Эта мысль исторгла из его груди резкий, леденящий душу смех. Он провел по лицу дрожащей рукой и удивился, что слезы на его глазах не превратились в лед, а скатились по щекам.

На следующее утро Джастин послал за Эриел. Он совсем не спал в эту ночь, и, хотя зеркало отразило его запавшие холодные глаза, на его лице не проступило никаких следов пережитого. Он не позволит своим чувствам прорваться. Ни сегодня. И никогда в будущем.

Ожидая ее появления в кабинете, он снял нитку с рукава своего безупречного черного сюртука и расправил манжеты белой батистовой рубашки. В это утро он оделся с особой тщательностью, выбрав черный сюртук в знак окончания этой фазы своей жизни. Эриел коротко постучала, потом вошла и закрыла за собой дверь. Она улыбнулась ему нежно, хотя он и заметил в ее манерах некоторую неловкость. Прошлой ночью он не пришел к ней в спальню. Возможно, она гадала почему.

– Доброе утро, милорд.

– Доброе утро, Эриел. Полагаю, вы спали хорошо.

Ее щеки окрасил легкий румянец.

– Не так хорошо, как прежде.

Этот намек на его отсутствие еще день назад обрадовал бы его. Теперь он только плотнее сжал губы.

– Мне недоставало вас, милорд. Я думала… я надеялась, что вы придете ко мне, когда вернетесь.

Как она могла так поступить? Неужели возможно быть такой лгуньей, в то же время ведя себя безупречно?

– Наша встреча продолжалась слишком долго. Потом Клэйтон и я… отправились немного развлечься.

Ее прелестное лицо потускнело.

– О!

Сегодня на ней было бледно-желтое шерстяное платье, а ее золотистые волосы были уложены высоко надо лбом и по бокам придерживались перламутровыми гребнями, купленными им для нее в Танбридж-Уэлсе. Господи! Как прелестна она была! У нее была самая гладкая кожа и самые синие глаза из всех, что ему доводилось видеть. При этой мысли он почувствовал, как в нем растет желание. До сих пор ему не приходило в голову овладеть ею перед тем, как отослать ее прочь. Но почему бы и нет? Ведь и прежде случалось, что он и Марлин пользовались благосклонностью одной женщины. Эта мысль не смутила его. Напротив, она показалась ему вполне логичной.

– Подойдите, Эриел.

Она подняла на него глаза и улыбнулась, но нежность ее улыбки больше не трогала его. Его сердце снова было защищено ледяной коркой, и теперь-то уж он никому не позволит растопить ее. Она подошла к нему. Он сидел в небрежной позе, опираясь спиной о позолоченные кожаные корешки книг.

– Вчера у меня было много работы, – сказала она, останавливаясь прямо перед ним. – Я проверила все цифры, которые вы хотели…

Она не смогла докончить фразу. Он заставил ее замолчать на полуслове, закрыв ей рот жадным и требовательным поцелуем, который застиг ее врасплох. На мгновение все тело ее напряглось. Потом она расслабилась и прижалась к нему, и губы ее стали мягкими и податливыми. И поцелуй Джастина стал нежнее. Он хотел запомнить это их последнее соединение, сладость этой последней победы над ней, полной и окончательной, прежде чем отошлет ее к Марлину.

Он снова поцеловал ее, и его язык проник глубоко в ее рот, а руки принялись ласкать ее грудь. Он старался возбудить ее соски, превратить их в твердые маленькие бутоны, заставить их пульсировать от желания. В горле ее зародился тихий стон, и руки поднялись и обвились вокруг его шеи. Джастин повернулся и заставил ее опуститься так, чтобы ее плечи уперлись в книжные полки. Его бедро оказалось между ее ног, коснулось венерина бугорка, он слегка приподнял ее. Услышал ее неровное дыхание, почувствовал, как ее пальцы зарываются в его плечи.

Он наклонился, приподнял ее юбку, рука его заскользила по ее ноге, поднялась вверх по бедру, платье ее собралось складками вокруг талии. Его поцелуй стал требовательнее, жарче, а рука проникла между ее ног, лаская и гладя ее, и это продолжалось до тех пор, пока он не ощутил ее влажность и не понял, что она готова.

Он снова страстно поцеловал ее и принялся расстегивать пуговицы на своих бриджах, и наконец его орган выпрыгнул на волю. Он был тверд как камень и пульсировал от охватившего его жара и желания.

– Раздвинь ножки для меня, Эриел.