Бессердечный

При этой мысли я нервно поежился и даже начал заранее подбирать в голове объяснения, где именно сумел отыскать самоходный экипаж налетчиков и по какой веской причине не отправился на нем прямиком в Ньютон-Маркт, но обошлось. Исторический центр я проехал без приключений, а среди рвавшихся к небу высоток деловой части города движение заметно ослабло, немногочисленные извозчики заблаговременно уступали дорогу, да и постовые попадались на глаза уже не столь часто.

Объехав высотку, где располагалась контора моего поверенного, я бросил броневик за мусорными баками и повязал шейный платок в попытке придать своему внешнему виду хоть какой-то оттенок респектабельности. Старался зря — вахтер на входе уткнулся в газету и на меня даже не взглянул. Я спокойно прошел мимо его конторки и поднялся на третий этаж по лестнице. Пока шагал по ступеням, машинально проверил «Рот-Штейр» и «Цербер» и даже подивился, насколько въелась в меня за последние дни эта привычка.

С досланным патроном и снятым предохранителем чувствую себя гораздо спокойнее. Паранойя? Нет, просто слишком много нажил врагов…

Без стука распахнув дверь, я прошел в клетушку поверенного, встал посреди комнаты и оперся на трость.

Молодой человек встрепенулся, взглянул на меня поверх газеты и сразу засуетился, словно ему скипидаром причинное место смазали.

— Виконт! — отбросив утренний номер «Атлантического телеграфа», выскочил он из-за стола. — Вчера я все сделал, все как мы договаривались, а сегодня утром получил послание от адвоката вашего дяди!

— Что он пишет?

— Оно адресовано вам. Я уже вызвал посыльного, но, к счастью, не успел отправить…

Я принял конверт из плотной бумаги, на котором незнакомым размашистым почерком было выведено: «Леопольду О. лично в руки»; клапан для надежности заклеили непогашенной почтовой маркой. Выглядела та нетронутой.

Внимательно осмотрев конверт, я выщелкнул титановый клинок складного ножа и вспорол клапан. Достал записку и не без удивления прочитал лаконичное послание:

«В четыре часа пополудни у мэтра. Приходи один».

Подписи не было, но никакой необходимости в ней и не требовалось: почерк дяди я узнал сразу.

— Что-то не так? — забеспокоился поверенный.

Я покачал головой.

— Все отлично, — успокоил его, пряча записку в карман. — Все необходимые документы по наследству должны быть готовы сегодня к четырем часам вечера.

— Все давно готово! — засуетился молодой человек и вытащил из верхнего ящика стола стопку бумаг в полпальца толщиной. — Все здесь!

Я просмотрел документы и, возвращая их, попросил:

— Будьте так любезны, задержитесь сегодня в конторе хотя бы до семи. В случае необходимости я пришлю за бумагами курьера.

— Виконт! — нерешительно окликнул меня поверенный. — Насчет комиссионных…

— Все остается в силе. Десять процентов с суммы взыскания ваши, — уверил я юриста, нисколько не сомневаясь, что дядя не заплатит по опротестованному чеку ни сантима.

Честно говоря, я просто не понимал, с какой стати он вдруг возжелал встретиться со мной и потому чистота его намерений вызывала у меня массу вопросов.

Зачем? Зачем ему это?

Человек излишне самоуверенный на моем месте мог бы счесть, что удалось загнать оппонента в угол, но лично мне подобное предположение казалось притянутым за уши. Обнаружив алюминиевую шкатулку с черной рунической молнией на крышке в разгромленном имении, сыщики не могли не объявить графа в розыск, поэтому все наложенные мной в частном порядке аресты и препоны не значили для него ровным счетом ничего. И тем не менее неуступчивый родственник назначил встречу.

Будь я параноиком, неминуемо заподозрил бы злонамеренный умысел и даже желание заманить в засаду, вот только никакой выгоды из моей смерти граф извлечь не мог. А значит, ему от меня что-то требовалось.

Но что?

Именно с этой мыслью я забрался в кабину броневика и бездумно уставился на залитое дождем ветровое стекло.

Ничего. У меня не было ничего, что могло бы заинтересовать дядю, и осознание этого простого факта заставляло нервничать и откровенно выводило из себя.

Я взглянул на хронометр, на том оказалось без четверти час. Времени до встречи оставалось с избытком, поэтому решил заглянуть к Александру Дьяку. Не поплакаться в жилетку, вовсе нет — просто было совсем нелишним узнать, на что изобретатель потратил сто франков аванса. Мне все еще требовалось оружие против вампира.

Я завел двигатель и отправился в путь.

Когда четверть часа спустя заглянул в лавку «Механизмы и раритеты», Александр Дьяк обсуждал выложенную на прилавок золотую монету с моим вчерашним знакомым — ассистентом кафедры археологии, и я не стал им мешать. Просто поздоровался и стряхнул с котелка мелкие капельки дождя.

— Леопольд Борисович, одну минуту. Мы уже заканчиваем, — предупредил владелец лавки.

Они с археологом еще немного посовещались, потом ударили по рукам, и сеньор Рамильо, лучезарно улыбаясь, прошествовал на выход. Изобретатель выглядел столь же довольным, как и его контрагент.

— Удачная сделка? — спросил я, опираясь на трость.