Бессердечная

– Они освободили меня, – прошептала Кэт. Ее взгляд был теперь устремлен на пленника, стоящего на коленях с цепями на руках – хотя сейчас никто его не держал. Питера Питера единственного ничуть не тронуло то, что сделали Сестры. Он был обозлен тем, что его поймали. Притащили сюда. Заставили преклонить колени перед Червонной Королевой. Кэт улыбнулась одними губами. – Они сдержали свое слово.

– Но… ваше сердце… – начал Король.

– Я в нем больше не нуждаюсь и весьма довольна тем, что они предложили мне взамен. – Она прищурилась. – Приветствую вас, сэр Питер.

Кэт выплюнула его имя, ярость кипела, бурлила, клокотала в ней, заполняя собой пустоту. Она так стиснула подлокотники, что костяшки пальцев побелели.

– Этот человек преступник, он убил придворного шута Червонного короля. Он отрубил ему голову, а потом сбежал в леса. Он убийца.

Рисуя в своем воображении этот момент, Кэт боялась, что может расплакаться, встретившись лицом к лицу с убийцей Джокера. Но глаза ее были сухи, как просеянная мука.

Онемение мало-помалу проходило. Теперь все ее тело горело.

Король поднялся, посмотрел с сомнением.

– Это… да. Да, в самом деле. Хорошо, что вы опять с нами, сэр Питер. Я полагаю, что все это следует… хм… – Король почесал голову под короной. – Что полагается дальше?

– Суд, ваше величество? – предположил Белый Кролик.

– Да! Суд. Это весело. Чудесное развлечение. Да, да. Присяжные, соберитесь. Запишите обвинения, выдвинутые Королевой.

Присяжные засуетились и вытащив грифельные дощечки, начали писать белыми мелками какие-то каракули. Питер Питер продолжал стоять на коленях, но поднял голову и сверлил Кэтрин взглядом. Она не отводила глаз, наконец-то нисколько не боясь его, и предвкушала, что скоро увидит его кровь, которая брызнет во все стороны прямо в зале суда.

– Присяжные хотели бы вызвать свидетеля, ваше величество.

Король хлопнул в ладоши.

– Ах да, просто отлично. Кого же мы вызовем?

– Мы бы хотели вызвать королевского шута.

У Кэтрин вырвалось рычание. По залу пронеслись шепотки и взгляды. Все, казалось, были уверены, что вот-вот в серебряной петле под потолком появится Джокер.

– Он мертв, – напомнила она сквозь стиснутые зубы. Ей пришлось сделать усилие, чтобы отогнать видение, в котором она приказывает обезглавить всех недоумков, собранных здесь.

– Ах, да, в самом деле! А нам-то и невдомек, – пробурчал Барсук и смущенно засмеялся.

– Я ваш свидетель. Я была при этом и уже рассказала вам, что произошло. Он убийца и заслуживает смертной казни.

Собравшиеся поежились, чувствуя неловкость оттого, что их новая королева нарушает традиции суда.

– Вероятно, – внес предложение Кролик, – если нет других свидетелей, присяжные могли бы огласить вердикт?

Присяжные начали шушукаться, до Кэтрин доносились слова виновен, невиновен и подлежит мытью, когда вдруг Питер Питер зычно прочистил горло.

– Я хочу кое-что сказать.

Хотя его голос звучал хрипло, он окатил Кэтрин, как волна прибоя. Перед глазами у нее заплясали белые пятна. Она хотела, чтобы он умолк навеки.

Король – ему было невдомек, что у Кэтрин кипит кровь – стукнул молотком.

– Убийца… кхе-кхе… обвиняемый хочет говорить!

Два стражника, подойдя к Питеру Питеру, схватили его за локти и поставили на ноги. Цепи зазвенели.

Ворон вприскочку перебрался по перекладине ближе к Кэтрин. Теперь у нее был сторонник – тот, кто был там в ту ночь, кто знал. Он единственный в зале суда не вздрогнул, когда Сестры забрали у Кэт ее сердце. Было время, когда он собирался сделать то же самое. Когда Джокер собирался сделать то же самое.

Но все это не имело больше значения. Такое сердце ни на что не годилось, что бы ни говорили люди. Оно совсем ничего не стоило.

Сэр Питер широко расставил ноги, чтобы стоять без помощи стражников. Даже оказавшись в положении пленника, он был таким же устрашающим, как прежде. Он метал взгляды на Короля, присяжных, стражей – и, наконец, на Кэтрин.

– Я его убил, – прогрохотал он. – Но я защищал свою жену.

Присяжные принялись царапать на табличках.

Питер шагнул вперед.

– Эти люди – служанка, Шут и вот она, – рыкнул он, глядя на Кэтрин. – Они, это, вломились в мои владения. Я никого из них не приглашал. А они шныряли да разнюхивали, подавай им «монстра», «чудовище».

Он сплюнул.

– Но она-то была моей женой. А вы ее убили. Прямо у меня перед носом убили ее. Это вы чудовища и есть. А не я. И не она!

– Она была Бармаглотом! – выкрикнула Кэт.

Толпа ахнула.

– Он не говорит вам главного. Жена, которую он защищал, была Бармаглотом. А Мэри-Энн должна была стать обедом для этой твари.

– Нечего было ей делать у меня на огороде! Преступники! Убийцы!

– Это ты убийца!

– И ты тоже – да еще и воровка к тому же! Украла мою тыкву, я знаю, что украла. А жене-то уже становилось лучше. Порча сходила мало-помалу, но тут она увидала пирог, да как давай его глотать, и снова обернулась этим… а могла бы… она не должна была снова оборачиваться, это ты виновата!

Король застучал своим молотком – каждый удар кузнечным молотом отдавался в висках Кэт.