Беспредел

— А что мне оставалось делать? — опешил я. — Он слишком много узнал о технике "демонтажа". Кроме того, это вовсе не моя инициатива. Я получил приказ…

— Но и приказ отдали по твоей рекомендации, — уточнил он.

— Ты осуждаешь меня? — удрученно спросил я.

— Нет, — грустно сказал он. — Я не осуждаю тебя. Хотя бы потому, что ты даже не представляешь какую услугу ты ему оказал. Я говорю лишь о том, что способ, которым вы решили проблему Койота, известен уже 50 веков. Менялись только средства. А существовала надежда, что 50 веков достаточный срок, чтобы немного поумнеть. Ладно, не будем об этом. Ты уезжаешь?

Я не понял, что это было: вопрос или приказ, но молча кивнул.

— С чувством победителя? — спросил он.

— У меня было это чувство в 91-м году, во время известных тебе событий, — признался я. — Сейчас его уже нет. Какое-то другое чувство. Я не могу в нем разобраться. Оно неприятное: будто я бью кого-то ногами. Кого-то, лежащего в сердечном приступе на пыльной дороге.

— Но в душе ты рад, что получилось именно так.

Это был уже не вопрос, а констатация.

— А что бы ты хотел? — не выдержал я. — Они хотели уничтожить мою страну и весь мир. Ты помнишь, мы вместе с тобой летели на вертолете над одним танковым полигоном в Сибири. Он был размером больше Голландии и там бок о бок стояли танки. Не списанные, а готовые к бою. В них можно было посадить все мужское население Земли. Ты ведь не хуже меня знаешь, что они вынашивали в своих секретных кабинетах?

— Дети, — ответил он. — Что можно требовать с детей? Отобрали у них опасные игрушки, и надо воспитывать, перевоспитывать. Главным образом, добротой.

— Подсознательно мы это понимали. — согласился я. — Даже в самые суровые времена мы их кормили и одевали. Я не знаю, сколько раз мы спасали их от всевозможных катастроф. Но и наше терпение лопнуло…

— Майк, — попросил он, — не рассказывай мне сказки о вашей доброте. Вы играете свою игру четко и беспощадно, и с большой выгодой для себя. Вы прошлись влажной тряпкой по поверхности, когда ее надо скрести со щелочью…

— Мы никогда не будем этого делать, — перебил я его. — Это должен за нас сделать доллар и ты. Ведь ты комендант полигона?

— Я? — удивился Койот. — Помилуй, что ты несешь? Какого полигона? Что ты вообще обо мне знаешь?

— Кое-что знаю, — согласился я. — Ты был инженером. Кончил здешний политехнический институт, был альпинистом. Политикой не интересовался, с КГБ не сотрудничал. Любил играть в преферанс и пить пиво. Женат. Детей не было.

— И давно вам это известно? — хотя он превосходно собой владел, было ясно, что мои признания оказались для него неожиданностью.

— Через год примерно после первого контакта с тобой, — пояснил я.

— Это ты раскопал? — в его голосе было искреннее удивление.

— Да, — вздохнул я от воспоминаний. — Мне помог случай. Я увидел твою фотографию в одном доме. И мне рассказали твою историю. В начале я не поверил, конечно. Потом надел справки и убедился, что "действительность еще хуже", как любят выражаться репортеры.

— Значит, ты все эти годы знал, кто я такой? — спросил он.

— Знал? — переспросил я. — Да я и сейчас толком не знаю, кто ты. Полагаю в своей гордыне, что ты такой же резидент, как и я.

Он засмеялся.

— За что я тебя люблю, Майк, так это за то, что ты всегда так или иначе меня удивлял. Ну, так и я удивлю тебя. Ты знаешь, почему я снова появился здесь и устроил всю эту импровизацию с Койотом? Я хотел тихо и мирно забрать, наконец, Жанну. Ты понимаешь, наверное, причины почему она все еще здесь? Но я узнал, что ты направляешься сюда с приказом убить Койота, и решил привлечь твое внимание…

— И службы безопасности пяти стран, — вставил я.

— Это не имело никакого значения, как ты понимаешь, — ответил он. — Мне нужен был ты. И вот почему. Ты хочешь работать со мной? Подумай. Такие предложения делаются очень редко. Мне нужен хороший профессионал.

Откуда-то подуло ледяным холодом. Я почувствовал озноб, хотя и был в ватнике.

— Не отвечай, — сказал он. — Я вижу, что ты не готов. Это из-за Пат, которую ты встретил в аэропорту. Жаль.

Холодный воздух продолжал потоками наступать на меня, как будто я стоял под сломанным кондиционером. Озноб ледяным потоком пронизывал мое тело.

— Прощай, — сказал он.

Свет погас, холод становился все сильнее. Я попытался сориентироваться в темноте, пытаясь на ощупь найти выход, и вдруг услышал требовательный стук прямо над ухом. Я замер на мгновение Настойчивый стук продолжался…

Я почувствовал какой-то неконтролируемый страх и даже закрыл лицо руками, пытаясь прийти в себя. Кем бы мы себя не считали, мы жалкие физиологические существа, работающие на конкретных программах, именуемых инстинктами, которые не дают нам возможность заглядывать в бездонные черные бездны, откуда несет ледяным холодом.

Включив зажигание, я поехал вдоль дома Руановой, быстро подавив в себе желание, мелькнувшее было в голове, снова подняться к ней в квартиру. Он предложил мне сделать добровольный выбор, но мог сам все решить явочным порядком…