Бесправыш. Предземье

Кто бы это не крикнул — спасибо! В последний момент перепрыгиваю летящее вдоль палубы щупальце, которое тут же сбивает с ног менее удачливого или менее ловкого охотника. Раз — и бедняга обхвачен вокруг груди. Хруст сломанных рёбер заглушает крик боли. Подскакиваю. Луплю со всей силы. Разрез неглубокий, но длинный. Но в ране нет крови. Вместо неё во все стороны хлещет полупрозрачная розоватая жидкость.

Йок! Тут всё хуже, чем мне показалось вначале. Ещё одно щупальце мчится прямо на меня. Шутки кончились.

Бес!

Зажившие своей собственной жизнью ноги несут меня в сторону. Щупальце проносится мимо и хватает ещё одного бедолагу. Новый хруст, новый крик. Я же бросаюсь к спуску в трюм, где и так уже образовался затор из вооружённых неподходящим для схватки с многоногом оружием.

Ну уж нет! А как же Айк? Я тут друга не брошу!

Бес — долой! Я — обратно! И пары секунд не прошло, как я — снова я. Лучше уж я сам как-нибудь.

Щупальце, от которого я увернулся, уже окружил народ с топорами. Лупят его обезумевшими дровосеками.

Поздно. Недорубленное щупальце стремительно уползает за борт, унося с собой раздавленный труп. Это кто-то из купеческих был. А что наши? Обвожу взглядом палубу. Три щупальца, заливая текущей из множественных ран жидкостью доски, ёрзают туда-сюда в поисках добычи. Одно, лишившись половины себя, сползает обрубком за борт. Ещё одно тоже уносится прочь, но с обмякшим человеческим телом в захвате, а последнее, почему-то всё в ледяной корке и мелко дрожит.

— Гля! Фанмир даром достал!

Знающий всё про всех Айк снова рядом. Вот, значит, кто заморозил то щупальце.

— Всё! Брон добрался!

И действительно, всё. Щупальца разом обмякли и обратным ходом устремились за борт, увлекаемые за собой пошедшим на дно многоногом, прятавшимся где-то под днищем парома. Вот это я понимаю — полезный дар. Просто очень полезный. И это ведь даже не из чёрной норы.

Два десятка секунд, и всего три трупа. Как потом сказал один паромщик: так легко и быстро многонога ещё ни разу не отгоняли. Ещё бы. Прежде, небось, в схватках с морским зверем только люди участвовали.

Кто же ты, Брон? Ничего. Совсем скоро узнаю. Массивные железные цепи, перекрывающие проход в Градский порт, опустились. Паром осторожно заруливает в морские ворота, зияющие дырой между каменных стен, окружающих гавань.

***

Мы дома. Трап сброшен. Опережая обслугу парома, по нему сбегает вниз Брон. Разворачивается лицом к палубе и, держась одной рукой за перила, застывает обеспокоенной статуей. Впервые его таким вижу. Редкий случай, когда на лице старшины проступают какие-то чувства.

Народ начинает спускаться. Первым идёт Ратибор. Здоровяк не из жадных — на роже ни следа от побоев. Похоже, потратил на вывод синяков и ссадин лечебное зелье. Впрочем, авторитет для него ценнее тех денег, что оно стоит. Потрепал по плечу Брона, шепнул что-то, но тот не поддержал разговор — коротко попрощался и продолжает всматриваться в лица идущих по трапу.

И не просто ведь смотрит. Каждого трогает. Кому руку пожмёт, кого по спине слегка хлопнет, кого локтем, словно случайно, коснётся. Что-то не нравится мне это всё. Уж не беса ли он так ищет? Неужели почувствовал, что на пароме его призывал кто-то? Но как? До меня Брон уже ни один раз дотрагивался. Не работает так его дар.

Тем не менее, подходя к старшине, я весь внутренне трясся. Снаружи улыбка, а под рубахой мурашки по коже бегут. Дар даром, а нужно, чтобы он волнения моего не заметил. В глаза же каждому неспроста Брон заглядывает. Возможно, и сам не уверен, что беса внутри человека услышит.

— Айкорн Зорин?

За спиной Брона внезапно появилась четвёрка дружинников, сопровождающих стоявшего между ними маленького невзрачного дядьку с куцей козлиной бородкой, которого я сразу узнал. Это же тот сыскарь, что расспрашивал меня после бегства фальшивого барона.

— Он самый, — встревоженным голосом откликнулся Айк. — Чего вам угодно, сударь?

— Прошу вас пройти с нами. Вы арестованы.

Один из дюжих дружинников тут же отодвинул в сторону Брона, другой быстро согнал вниз идущих перед нами Топора с Сиплым, а третий шагнул вверх по трапу и сомкнул свои толстые пальцы на запястье Айка.

— По какому обвинению!

— Не дури, парень. Оружие, вещи — на землю. Мы всё сами снесём.

Стащивший Айка с трапа дружинник помог напарнику снять со спины парня рюкзак, колчан, лук, отстегнуть пояс с ножнами. Копьё было вырвано из рук арестованного ещё первым движением.

— Вы, молодой человек, обвиняетесь в убийстве некого Саноса из Подгнилья, — сообщил сыскарь. — Но давайте продолжим наш разговор в другом месте. Вы пока что всего лишь подозреваемый. На имущество арест не наложен. Есть, кому забрать ваши вещи?

— Старшина, мою долю отдайте Китару, — засовывая свободную руку за пазуху, крикнул Айк Брону. — Держи, — бросил он мне извлечённый из кармана кошель. — Потом всё поделим.

— Старшина, наши доли отдайте Хобе и Браву, — в свою очередь выкрикнул я. — Парни, вещи Айка тоже возьмите. Я потом заберу всё.

И, повернувшись к сыскарю: