Бернадот

Вероятно, последним политическим жестом Густава V была его поездка в 1933 году в Берлин с целью уговорить Гитлера отказаться от преследования евреев. Полагая, что его беседа с диктатором имела определённый положительный результат, король любил потом вспоминать о том, как ему удалось «потрепать Гитлера за ухо ». Естественно, он сильно преувеличивал своё влияние в мире. Во время русско-финской войны король высказал слова симпатии в отношении финского народа, и это хорошо было воспринято в Швеции. Что касается причастности Густава V к организации транзита германской дивизии Энгельбрехта через территорию Швеции накануне нападения Германии на Советский Союз, то, например, Ё. Вейбулль считает её «дискутабельной». Известно только, что король настоятельно рекомендовал своему правительству уступить давлению в этом вопросе со стороны Берлина и что правительство Швеции и риксдаг в этот период времени следовали той же политике, что и король, в то время как премьер Пер Альбин Ханссон в качестве аргумента в пользу указанного решения приводил позицию короля. Когда очень хочется, то можно в оправдание привести и слова короля. Когда же это не совсем выгодно, то монарх может «молчать в тряпочку».

В послевоенное время король и семья Бернадотов вообще активно выступали на гуманитарном поприще, оказывая помощь узникам концентрационных лагерей и жертвам войны. К концу своих дней Густав V отлично усвоил роль конституционного монарха и исполнял её виртуозно. Сотрудничество с социал- демократическим правительством П.А. Ханссона и Т. Эрланде- ра было беспроблемным и гладким. Конечно, это было навязано обстоятельствами — демократом он никогда не был.

Зато демократом на троне шведы стали называть его сына Густава VI Адольфа (1882—1973), праправнука первого Бернадота. Его молодость прошла в т.н. викторианскую эпоху. В самые критические для норвежско-шведской унии дни (15 июня 1905 года) принц Густав Адольф в Виндзорском замке праздновал свою свадьбу с английской принцессой Маргарет. Он активно поддерживал своего отца в противостоянии с парламентаризмом и социализмом.

Но время неумолимо корректировало поведение Густава Адольфа, и когда ему в 1950 году пришлось надевать на голову королевскую корону, он был уже другим — современным — человеком. Ё. Вейбулль пишет, что он во многом способствовал созданию нового типа монарха — демократического. Этому способствовали многие факторы, но главным из них историк называет его личные качества. Это в первую очередь обширные познания за пределами своей основной профессии — в археологии и его простое естественное поведение по отношению к своим подданным. Он намеренно избегал всяких церемоний и помпы, был скромен, демократичен и непритязателен в личной жизни. По словам Вей- булля, и радикалы, и социалисты в обществе Густава VI Адольфа становились монархистами. Единство Швеции, утверждает историк, зиждется на достижениях короля Густава VI Адольфа.

И, наконец, в нашей эриксгате мы добрались до нынешнего короля Швеции прапраправнука французского маршала, Карла XVI Густава (р. 1946). С точки зрения предшествующих ему Бернадотов, он слишком «переборщил » в своём демократизме, выбрав себе в качестве спутницы жизни девушку по имени Сильвия и по фа- мидии Зоммерлат из обычной буржуазной семьи. Этот мезальянс даже при демократе Густаве VI Адольфе наследному принцу вряд ли бы простили. Но время идёт вперёд, пример шведа оказался заразительным, и теперь почти во всех королевских семьях Европы такие «мезальянсы» вошли в повседневную практику.

Шведское королевство идёт в ногу со временем, а её королевская семья старается от него не отставать. Шведы любят своего короля, но без всякой аффектации и культа личности. Короли больше не правят, а являются символами единения страны. И этого более чем достаточно. Разве может нация или государство обходиться без таких символов?

Белая ворона в семье Бернадотов

В сентябре 2006 года на ежегодной книжной ярмарке в Гётеборге, где автор представлял свою книгу, к стенду подошёл высокий и стройный пожилой мужчина. Несмотря на свой возраст и седину на голове, держался он молодо, и в нём чувствовалась какая-то особая энергия и достоинство. Шведский издатель познакомил нас. Мужчина представился Яном Бернадотом. Я переспросил, тот ли это Бернадот, и получил от него утвердительный ответ: да, тот самый, из семьи Бернадотов, которая правит ныне в Швеции.