Бернадот

К нему, как мы уже указывали выше, приезжали многие опальные французы, и, естественно, они, как могли, помогали ему в пропагандистских мероприятиях. В 1833 году Карл Юхан встретился с путешествующим по Скандинавии историком и филологом Антуаном Ампером (1800—1864), сыном великого физика, и в беседе с ним произнёс историческую фразу:

— Я единственный республиканец среди монархов Европы.

Карл Юхан собирался дать отпор всем своим недругам во Франции и усердно собирал автобиографический материал. Как и Наполеону на о-ве Св. Елены, создававшему мифы о себе во время бесед со своими придворными, Карлу Юхану было что оставить потомкам. Он не был лишён способности к мифотворчеству и желания распространять их, но воспользоваться собранным материалом он при жизни так и не успел.

Карл Юхан охотно занимался благотворительностью: отчасти потому, что народ от него это ждал, а отчасти по своей щедрости и склонности делать добро людям. При поездках по стране он в каждом городе оставлял по 100 и более риксталеров в т.н. кассах для бедных. В Швеции и Норвегии часто происходили неурожаи и эпидемии голода, и король обязательно направлял туда свои личные средства — правда, всегда с увещеванием использовать эти деньги с умом и целенаправленно, например, с советом закупить на них семена для будущего урожая. Если он узнавал, что в помощи нуждается отдельный человек, то и тут он не оставался в стороне. Случался пожар — он помогал погорельцам. Деньги всегда брал из своих доходов и никогда — из апанажа. Все расходы на эти цели тщательно фиксировались Особенным бюро, а на досуге анализировались и изучались самим благотворителем. Горе было тому бухгалтеру, который сделал неправильный баланс или допустил в отчётах какую-нибудь ошибку!

Карл Юхан по собственному почину мог дать молодым людям, вступающим в брак, солидную сумму на обзаведение хозяйства, но когда его невестка Жозефина так увлеклась благотворительной деятельностью, что скоро могла полностью истощить все его средства, он мягко, но вполне определённо дал ей понять, что так дальше продолжаться не может и что раздавать деньги направо и налево нецелесообразно212. Но сам король жил вопреки этим принципам и потому умер более бедным, чем когда прибыл в Швецию. Он вложил, к примеру, много денег в устройство музея в Русендале и создание монументальных колонн из порфира, но проект, к сожалению, завершён не был, ибо кончились средства, а потом умер сам благотворитель.

Не получив в юности систематического образования, Карл Юхан тем не менее восполнил потом некоторые пробелы в своих знаниях путём самообразования — вспомним хотя бы его учёбу в университете в период ганноверского губернаторства. Он прилично знал французскую историю, проявлял большой интерес к истории Швеции и вообще не был чужд культурной жизни в целом. Он оставил после себя солидную библиотеку (теперь это библиотека Бернадота в Стокгольмском королевском дворце и собрание книг в правительственной резиденции в Русендале), он мог наизусть читать Корнеля и с большим удовольствием погружался в изучение трудов Мольера, у него всегда были под рукой басни Лафонтена, произведения Вольтера, песни Оссиана и других античных скальдов. Из современных писателей он был неплохо знаком с В. Скоттом и с переводами поэмы шведского поэта Э. Тегнера «Сага о Фритьофе». (Последний, ярый русофоб, невзлюбил Карла Юхана за его политику по отношению к России, но позже стал его самым восторженным почитателем.) В архиве Особенного бюро сохранилось несколько переводов тогдашних современных шведских поэтов на французский язык.

Несмотря на то что шведская академия была творением рук королей-«густавианцев» и гнездом их сторонников, Карл Юхан по отношению к ним повёл умную и осторожную политику и скоро стал покровителем и меценатом учёных. В 50-летний юбилей академии он распорядился выбить медаль в честь основателя академии — короля Густава III. Король не имел ничего против эмансипации женщин и не возражал, чтобы академия в 1844 году присудила свою золотую медаль писательнице Фредерике Бремер. Норвежский скальд Хенрик Вергеланд (1808—1845), несмотря на то что исповедовал республиканские взгляды, получил от Карла Юхана солидную денежную помощь.

Поскольку королевская опера постоянно нуждалась в средствах и государственных дотаций на её деятельность не хватало, Карл Юхан, начиная с 1818 года, постоянно добавлял в её кассу по 30 ООО из собственной и по 25 ООО талеров — из общественной казны. Не забывал король и о драматическом театре и способствовал постановке на его сцене произведений французских классиков Корнеля и Мольера. В своё время он видел и слышал знаменитого Франсуа-Жозефа Тальма, а потому со знанием дела мог консультировать талантливого шведского актёра Нильса Альмлёфа (1799—1875) о том, как следовало произносить монологи.