Берлинская мишень

Длинный ствол «Макарова», ударивший одно из ее запястий, ослабил ремень настолько, что позволил пальцам Картера попасть между ним и шеей мужчины.

Когда Картер вытащил его, Симонов упал на пол, задыхаясь. Анна мгновенно оправилась, хотя было очевидно, что ее правое запястье сломано. Сжав пальцы левой руки, она потянулась к горлу Картера.

Он едва избежал смертельного удара по горлу, повернувшись и приняв удар по уху. В нем зазвонили колокола, и он пошатнулся, но ему удалось продолжить вращение и врезаться коленом в ее живот.

Когда она согнулась пополам, он прижал длинноствольный глушитель к ее затылку.

Едва она рухнула на пол, как Картер оказался на ней, кончик «Макарова» уткнулся носом прямо за ее левым ухом.

Он только сжимал, когда Симонов накренился и потащил Картера за руку. Мощный пистолет выстрелил, но пуля безвредно вонзилась в ковер.

"Будь ты проклят!" - прошипел Картер, отталкивая мужчину через комнату плечом в живот Симонова.

"Нет!" Симонов ахнул, схватившись обеими руками за живот и с таким видом, как будто все, чего он хотел на свете, было вырвать. "Нет, не убивайте ее!"

"Почему бы и нет!" Картер переместил «Макаров» обратно к черепу женщины.

"Нет!" - крикнул Борис самым громким голосом, который он мог собрать, и снова пошатнулся к Мастеру убийств.

«Ты проклятый дурак! Однажды она чуть не убила меня, и она бы убила тебя в течение следующих трех или четырех дней!»

«Нет ... пожалуйста. Я пойду с тобой, сделай все, что твои люди хотят от меня, но не убивай ее ...»

Картер посмотрел на боль в искаженном лице мужчины, затем на красивую женщину на полу.

Очевидно, Борис Симонов был нормальным человеком, подверженным эмоциям и страстям нормального человека.

"Что ты ей сказал?"

"Клянусь, ничего важного!" - ответил Симонов. «Клянусь! Я догадался, что они делали. Я сказал ей, что все записал в отчет, и что это было в моей московской квартире. Вот почему мы уезжали сегодня вечером. Это была моя страховка».

"Что вы собирались делать, когда приедете в Москву?"

Его глаза упали. "Я еще не понял этого".

«Личности», - прорычал Картер. «Если ты лжешь, Симонов, ты знаешь, что от тебя мало пользы для нас. Если она узнает то, что ты знаешь, мы вернем тебя им».

«Она не знает, клянусь! Она немного знает, да. Кусочки и отрывки, которые я сказал ей, чтобы она привела ее, завоевала ее доверие… но только несколько вещей. Не убивай ее, Картер, пожалуйста».

Бедный дурак. Картер подумал, но поднял женщину на ноги. Затем он просунул руку под ее красивую задницу, поднял ее высоко в воздух и направился в спальню.

"Что ... что ты делаешь?"

«Я должен с ней что-то сделать - я не могу просто оставить ее здесь лежать. Она скоро очнется. Симонов…»

"Да?"

«Возвращайся в офис администрации. Объясни, что ты и она передумали. Понятно?»

«Да… да».

«Пусть они изменят заказ вашей машины на семь утра. Пусть они соответственно изменят ваше бронирование до Москвы. Понятно?»

"Да."

«Когда вернешься, даже не заходи сюда. Иди на пляж, через стену. Там человек в гидрокостюме. Надень его и будь готов идти, когда я приеду».

"Я сделаю это."

"Вы бы лучше это сделали."

Симонов направился к двери, затем остановился и повернулся. «Картер…»

"Да уж?"

"Ты обещаешь?"

"Я обещаю."

"Как джентльмен?"

«Послушай, Борис. Я далек от того, чтобы быть гребаным джентльменом, но ты даешь слово, и она будет жива, когда я уйду отсюда».

Русский выскочил за дверь, а Картер продолжил путь в спальню. Он бесцеремонно бросил Анну на кровать и стал искать в открытом чемодане трусики. К тому времени, когда ее глаза начали мигать, и она просыпалась, ее руки и ноги были надежно привязаны к балдахину.

Она простонала. - "Ублюдок, ты сломал мне шею!"

«Тебе повезло, вот и все», - сказал Картер.

Очередь русских проклятий, которых даже Картер не знал, вырвалась из ее рта, когда он снова порылся в сумке.

«Тебе лучше убить меня, ублюдок, потому что, если мы когда-нибудь снова встретимся, я убью тебя… и как можно медленнее».

"Ты что-то знаешь?" - сказал он, останавливаясь в поисках. «Я тебе верю. Единственная причина, по которой я не вставлю тебе иглу в руку, - это сделать Симонова счастливым».

Она начала выкрикивать ему еще одну серию ругательств, но она резко оборвалась, когда Картер скатал трусики в клубок и засунул их ей в рот.

Используя шарф из сумки, он заткнул ей кляп, а затем остановился, глядя на нее. «Оставайся здесь. Анна. Не приезжай снова на Запад. Если ты это сделаешь, я выслежу тебя, как гадюку».

Ее глаза сверкнули чистой ненавистью в ответ, когда Картер обошел комнату, закрыв шторы и выключив свет. Он сделал то же самое в гостиной, а затем вышел в сад.

Коколев ждал с Симоновым и двумя фальшивыми русскими охранниками. Оба они уже сняли форму и свои винтовки для плавания. Симонов надел гидрокостюм.

"Хорошо, поехали!"

«Картер, - пробормотал Симонов, - она…»

«Она жива», - прорычал Картер. «Но ее не будет в живых, если я когда-нибудь увижу ее снова».

Все четверо соскользнули в воду. Они повторили заплыв, который Картер и Коколев совершили ранее.

Людмила ждала. Она притащила сани на пляж.