Берлинская мишень

Выполняя инструкции, Картер распаковал вещи и направился в столовую. Был обеденный перерыв, и у всех было такое занятие. Он получил тарелку сэндвичей и большую кружку пива и избежал кричащих детей, перебравшись в общую гостиную.

Современные диваны и стулья были сгруппированы вокруг столов из стекла и хрома под большой люстрой с маленькими яркими лампочками из прозрачного стекла. Вдоль одной стены блестящая консоль Telefunken звучала смесью грустной русской музыки, рок-н-ролла и американских поп-песен 1940-х и 1950-х годов.

Людмила сидела с двумя женщинами на одном из диванов, собирая еду с подноса для колен. Две женщины, рядом с ней, непрерывно болтали. Одна был коренастой лет пятидесяти, с резким выражением жестких глаз, блестящих из-за очков. Она сгребала еду с подноса в рот, как будто не ела с детства. Другая была высокой, с тонким, как тростник, телом, узкими чертами лица и сильно остриженными волосами.

Картер начал приближаться к ним, но предупреждающий взгляд Людмилы остановил его. Он отошел и нашел для себя столик у окна.

Когда она встала, чтобы уйти, ее губы беззвучно произнесли слова «Пляж, один час».

Картер, как хороший партийный работник, потратил полчаса на чтение пропаганды, а затем вернулся в свою кабину. Он надел плавки, надел спортивную рубашку, чтобы прикрыть покрытую шрамами верхнюю часть туловища, взял одно из махровых полотенец и отправился на пляж.

Он позагорал, пропуская еще полчаса, не ища ее. Он полагал, что она найдет его. И она это сделала.

Она шла по пляжу в постоянном флирте. И ей было с чем флиртовать в этом процессе.

На ней была алая ткань, обмотанная вокруг ее головы, по моде тюрбан, и алый вязаный топ, настолько облегающий, что каждый намек на изгиб на ее гладкой фигуре был показан с максимальным эффектом. Свитер был с высоким воротом, а рукава заканчивались чуть выше локтей. У нее были тонкие, смуглые руки, руки изящной формы, покрытые алым лаком для ногтей. Нижняя часть купальника едва закрывала самое необходимое, оставляя ее длинные, сужающиеся ноги, красиво обнаженными, чтобы можно было любоваться.

Это был хороший трюк. Примерно через каждые двадцать ярдов одинокий мужчина подходил, чтобы пройти с ней несколько футов. Ни один из них не привлек ее внимание, но Картер мог сделать то же самое, когда она попала в его пространство.

"Могу я купить вам выпить, товарищ?"

«Нет, товарищ, но я бы хотела сигарету», - сказала она с трепещущими ресницами и блестящими губами.

Он вытряхнул одну из рюкзака, и они оба положили ладони на спичку у ее губ.

«Мы идем рано», - прошептала она.

"Почему?"

«Один из людей Коколева прислал мне сообщение. В полночь они выезжают с дачи. Заказали машину.

«Тогда у женщины есть информация, которую она хочет».

"Это ж мне так кажется. Восемь часов, там же "

«Коколев узнал, кто эта женщина?»

«Да. Имя мне не знакомо… это Анна Пальмиткова». Ее глаза метнулись достаточно долго, чтобы увидеть испуганное, а затем мрачное выражение лица Картера. "Ты знаешь ее?"

"Да, я знаю ее."

«Восемь часов», - сказала Людмила и ушла, не задумываясь о его внезапной смене настроения.

Картер плюхнулся на полотенце и заслонил глаза от солнца темными очками и предплечьем.

Ах да, он знал Анну Пальмиткову. Она была хороша, очень хороша, специалист по Германии. Она несколько раз укрывалась в Берлине. В один из таких случаев Картер выступил против нее и ее агента-любовника.

Картер убил ее любовника, но не Анну Пальмиткову. Фактически, зазубренный лиловый шрам, тянувшийся от груди до правого бедра, был подарком Анны ему в то время в Берлине.

Нет, он никогда не забудет Анну Пальмиткову.

Легкая улыбка изогнула его губы, когда он расслабился и позволил солнцу согреть его.

Вечер обещал быть интересным и увлекательным.

Они вытащили велосипеды из оздоровительного бассейна с разницей в пятнадцать минут и покинули лагерь в разных направлениях. Ровно в семь они снова встретились в нескольких милях от пляжа.

"Кто поедет первый?"

«Нет, я неуверен», - прорычал Картер.

«Очень хорошо. Я буду вести».

Людмила направилась к переулку, который шел вдоль пляжа между песком и скалами. Еще две мили, и она остановилась. Они спрятали велосипеды среди скал и начали подниматься. На полпути она проскользнула в вход в пещеру, которую Картер пропустил бы, будь он один.

"Вернись сюда!" раздался гортанный голос.

Картер двинулся за ней, а потом его рука схватила его. Его втащили в низкую каменную комнату, похожую на камеру, и зажгли свечу.

«Поздравляю, вы прибыли», - сказал Коколев, пытаясь проявить первую каплю юмора, которую Картер увидел в свидетельстве этого человека.

"Где мы?" - спросил Картер.

«В трех километрах к западу от огневой линии, и нам придется проплыть как минимум два километра в сторону моря, чтобы избежать сетей безопасности. Вот!»

Перед тем, как надеть гидрокостюм. Картер передал свои документы Людмиле. Она меняла фотографии, а сам Коколев на втором велосипеде возвращался к рабочему подворью и заночевал там с Михаилом Ассаловым.