Берк. Оборотни сторожевых крепостей

— Попонятней? Хорошо, расскажу во всех подробностях. Мы покупали у людей овощи, муку, мясо… Человеков оставляли ночевать в гостевом доме. Утром они не показались на завтрак. Мерижа, моя сестра, сходила к ним. Новость оказалась тревожной, все лежали вповалку и выплевывали свои легкие кровавой пеной. День, два… У нас нет лекарей, мы если и болеем, то любовной тягой. — Оборотень горько усмехнулся. — Когда трое из них умерли, я пошел посмотреть, что там да как. Нужно было отослать вести их семьям. И старший из них вдруг решил признаться… Может, лихорадка развязала его язык. «Нас наняли, чтобы принести вам проклятый цветок. От его пыльцы все ваши дочери умрут еще до рождения» — вот что шептали его потрескавшиеся губы.

— Ты поверил словам бредившего человека?

— Я их запомнил. А потом перхалка перекинулась и на нас. На всех в крепости! За один день! Больные лежали везде. Некому было даже принести свежей воды. Я сам не помню и половины того черного дня.

— Одного дня?

— Да, всего день, и меня отпустило — я альфа, самый сильный в стае. Правда, кашлял еще неделю, а шкура заживала еще дольше, но остальные поправлялись медленнее. Первая оборотница умерла к обеду второго дня… Я не мог в это поверить, ведь мы оборотни! А тут какая-то людская простуда. Но самки умирали и умирали… и моя Тариона… Моя пара… — Дарион закрыл глаза ладонями и заплакал.

Видеть, как могучий воин утирает слезы, было больно. Окружавшие его потупили взоры.

— Прими наши соболезнования…

— Оставь их себе, эльф, — вскинул голову волк. — Мое сердце хочет мести.

— Она не спасет тебя от боли.

— Она точно её притупит, — кровожадно оскалился альфа.

— Ты хочешь уничтожить целый народ лишь из-за пары фраз умиравшего человека? — вступился за людей гном. — Вдруг ему все это привиделось?

— А это мне тоже привиделось? — Дарион вытащил из кармана черный камешек и бросил коротышке. — Бери, теперь у меня этого добра полно.

— Что это? — Гном в недоумении повертел кусочек с неровными гранями и отдал эльфу.

— Цветок Каройдомуса, — сказали оборотень и эльф одновременно.

— Говорят, они растут на дне самого глубокого разлома, — стал задумчиво рассказывать Рэдариэл. — Темные горы полны секретов. Мир, никогда не видавший света, хранит в своей глубине множество тайн. Бездонные подземелья смертельно опасны, и только гоблины, дети тьмы, там в своей стихии. Все стены там увиты странными прожилками. Они черны, словно уголь, и тверды, как камень. Не каждый уразумеет, что блестящие линии, плетущиеся по стенам — живые. По легенде, раз в несколько лет цветок оживает и разрастается, бутоны-камешки раздуваются и выпускают в воздух пыльцу.

— Споры Красного мора, — кивнул Дарион. — Убивающие каждого, к кому прикоснутся.

— Но пыль гибнет на солнце, — возразил Рэдариэл. — Чтобы заразиться, нужно спуститься в самое жерло Темного хребта. А граница защищена эльфийской ворожбой, ни один гоблин не смог бы пронести через неё болезнь.

— Так было раньше. Гоблины наложили проклятье на красную пыль, а через границу горшок с Каройдомусом пронесли люди, а не гоблины. На них ваши охранки не сработали.

— Ты утверждаешь, что люди добровольно заразились мором, чтобы принести его вам?

— Я утверждаю, что они жадные дураки. Когда человечки тащили свой подарочек, крышка горшка сдвинулась, и проклятая пыль легла и на их плечи. Они не сразу заметили, а может, думали, что обойдется. Но даже когда поняли, что сами заболели, не одумались, а разбросали эти камни по всему моему замку. А дальше ветер сделал свое дело.

— Но никто, кроме людей и оборотней, не болеет.

— Проклятье легло на тех, кого оно коснулось в первую ночь. Теперь два наших вида словно помеченные мишени. Болезнь, встретившись с нашими расами снова, узнает нас и опять поразит.

— Откуда тебе это знать?

— Мне рассказал тот человечек, принесший Красный мор в мой дом.

Войны стояли вокруг альфы молча. Каждый обдумывал услышанное и старался прикинуть последствия.

Как гоблины узнали о губительной силе красной пыльцы, можно только догадываться. Но узнали. И чтобы раз и навсегда уничтожить преграду, отделявшую их от сытой жизни, наняли людей. Все знали, что, несмотря на запрет, некоторые человечки пробирались в горы. Жадность толкала их на это преступление. Пещерные монстры меняли добытые ими в горах драгоценные камни на оружие.

— Ты говорил о не рождённых дочерях… — спросил эльф. — Но ведь умерли взрослые оборотницы…

— Они все были беременными. В утробе каждой была девочка. Тело волчица могло защитить от болезни себя, но, когда пришлось одновременно бороться и за жизнь дочери, регенерация не справилась.

— Как ты узнал? — спросил гном, заранее догадываясь, каким будет ответ.

— Разрезал их, — оборотень закрыл лицо руками. — Я должен был убедиться… — простонал он. — Другие остались живы и благополучно рожают сыновей.

— Но все закончилось, — неуверенно произнес Рэдариэл. — Все остальные выздоровели.

— А те, что умерли?