Берия. Судьба всесильного наркома

Теперь Берия занимался главным образом атомными делами. Генерал Петр Семенович Мотинов, доставивший в Москву из Канады образцы урана, полученные от советского агента физика Аллана Анна МЭИ, вспоминал:

«На аэродроме меня встречал сам Директор (глава армейской разведки генерал-полковник Ф.Ф. Кузнецов. — /Б. С./). С большими предосторожностями я достал из-за пояса драгоценную ампулу с ураном и вручил ее директору. Он немедля отправился к черной машине, которая стояла тут же, на аэродроме, и передал ампулу в машину. — А кто там был? — спросил я потом Директора. — Это Берия, — прошептал Директор.

Через четыре дня появилось сообщение, что Берия стал маршалом. Возмущению фронтовиков не было предела, но протестовали все шепотом». Ну, рядовым солдатом, думаю, было все равно, кого Сталин решил произвести в маршалы — Жукова, Берию или Мерецкова, которого, как и Ванникова, Лаврентий Павлович допрашивал «с пристрастием» летом 41-го. А вот генералам и маршалам, наверное, было обидно, что одинаковую с ними форму и звание носят генералы, а теперь вот и маршал карательного ведомства, не нюхавшие пороха.

Основная информация по атомной бомбе поступила от талантливого немецкого физика Клауса Фукса, придерживавшегося левых убеждений и работавшего на Москву по идейным соображениям. Фукс передал схему американского атомного устройства, которое тщательно скопировали советские ученые. Сталин категорически запретил им заниматься здесь какой-либо самодеятельность, а то вдруг не взорвется. И Берия неукоснительно следил, что бы академики не слишком погружались в эмпиреи, а если и вносили какие-то улучшения, то только в рамках основной схемы, заданной американским атомным проектом. В целом ряд частных решений советских ученых, использованных при создании «изделия», оказался проще и рациональнее, чем у их американских коллег. Но это находит свое объяснение. Американцы были первопроходцами, им приходилось действовать методом проб и ошибок. Наши же ученые уже знали путь, пройденный Оппенгеймером и его сотрудниками, и могли спокойно искать оптимальное решение, имея в запасе одно, успешно осуществленное.

Вот, например, как отоврался Курчатов о полученном от Фукса описании метода приведения в действие атомной бомбы (в заключении о присланных разведывательных материалах от 5 марта и 6 апреля 1945 года): «Материал представляет большой интерес: в нем наряду с разрабатываемыми методами и схемами указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались. К ним относится… применения "взрыва внутрь" для приведения бомбы в действие…

Изложен метод приведения бомбы в действие "взрывом внутрь" (implosion method), о котором мы узнали совсем недавно и работку, над которым только еще начинаем. Однако уже сейчас нам стали ясными все его преимущества перед методом встречного выстрела.

Описаны интересные явления неравномерного действия взрывной волны. Очень ценны указания на то, что эта неравномерность действия может быть устранена соответствующим расположением детонаторов и применением прослоек взрывчатого вещества различного действия.

Ввиду того, что исследования по этому методу у нас совсем еще не продвинулись вперед, сейчас невозможно сформулировать в этой области вопросов, требующих дополнительного освещения. Я бы считал необходимым показать соответствующий текст проф. Ю.Б. Харитону»

Фукс также передал многие собственные разработки водородной бомбы, которые советским ученым удалось воплотить в жизнь даже быстрее своих американских коллег. Были у Берии и другие агенты в американском атомном центре в Лос-Аламосе, например, механик Дэвид Грингласс, работавший со знаменитым советским резидентом и своим зятем Юлиусом Розенбергом. Позднее Юлиуса сделали главным «козлом отпущения» за утечку американских ядерных секретов и вместе с женой Этель казнили на электрическом стуле, тогда как Фукс был осужден более гуманной британской Фемидой всего лишь на 14 лет тюрьмы, из которых отсидел только 9.

Были и еще неизвестные солдаты той великой битвы за советское ядерное оружие, правда о которых выходит на свет только в последние годы. Вот в 1992 году эмигрировал в Англию бывший архивариус КГБ Василий Митрохин, тайно ненавидевший советский строй и копивший загодя секретный материал (который тайно выносил с работы то ли в ботинках, то ли в носках). Пока британские агенты нашли тайники на митрохинской даче и переправили их диппочтой из Москвы в Лондон, пока контрразведка разбиралась с коллекцией Митрохина, прошло семь лет. И только в 1999 году узнала британская и мировая общественность, что некая Мелита Норвуд, которой в 1999 году, когда последовало разоблачение, было 87 лет, в 40-е годы, будучи секретаршей руководителя английского ядерного проекта, передала советской разведке бесценные сведения об атомной бомбе.