Бересклет

Останься на Сущевской станции
Под самый августовский путч,
Как был никем, так и останься,
Зря только разум наш кипуч.

У стрелки часовой на кончике
Гудит вокзал, – хватай мешки;
Ордынцы грузятся в вагончики,
Шансон врубают ямщики.

Кто с жиру бесится, кто с голоду,
А мы стоим тут стороной,
И жаль не родину, а молодость,
Она-то и была страной.

А мы в буфете семки лузгаем,
Последний режем ананас,
И поезда Великолукские
Летят в грядущее без нас.

«Что нельзя состоять при народе…»

Что нельзя состоять при народе
И противно в парадный расчёт,
Напиши генералу Чарноте —
Он тебя с полуслова прочтёт.
Нас как будто бы ветром надуло,
Нам родные сулят берега
То чахоточный воздух Стамбула,
То его тараканьи бега.
Никого ни о чём не просили,
Увлекались спортивной борьбой…
Что Россия? Ты тоже Россия,
И, похоже, что Бог не с тобой.

«На самой кромке, у воды…»

На самой кромке, у воды,
Где галька и песок,
Хочу, чтоб опустила ты
Мне руку на висок.
Пусть на песке лежит баркас,
И ветер пусть ночной,
Но луч закатный не погас
На соснах за спиной,
На мокрой гальке, на ветру,
На кромке, до конца…
И ты, покуда не умру,
Не отведёшь лица.

«Снег в лучах фонарей и вечернее улиц теченье…»