Бересклет

Просто мальчик, юнга с бригантины,
Молодое терпкое вино,
Вас ни с кем не спутаешь, – один вы,
Все за борт попрыгали давно.

Это мы вокруг – всё те же рожи.
Лица, лица, милые черты.
На кого та девушка похожа?
На кого похож сегодня ты?

Мальчик Павел, вечная разведка,
Песня в клочья, китель в решето:
Почему так мало, и так редко,
Рано, редко, чисто, как никто?

С той высотки, сопки, с той вершины
Из угла расходятся лучи.
Никогда не вырастут большими,
Взрослыми не станут трубачи.

А углы всегда каким-то боком
Задевают наши косяки,
Светлый лучик, мальчик, Павел Коган,
Острый угол, чистые стихи.

Шахматы по переписке

Сыграл незадолго до смерти
Ладья g4 – и вот
С блистательным ходом в конверте
Почтовый плывёт пароход.

Котлы наполняются паром,
Волна за кормою бежит,
А в спальне, разбитый ударом,
Любитель Корнеев лежит.

Лежит и не знает, что скоро
Навеки в учебник войдёт —
В развитье идей Филидора —
Его неожиданный ход.

Он умер, но там, в Ливерпуле,
В свирепом табачном дыму,
Три дня просидевший на стуле,
Гроссмейстер сдаётся ему,

И, дату в тетрадке пометив,
На доску кладёт короля,
На белые клеточки эти,
На чёрные эти поля.

Назад пароходик помчался,
И в дверь постучал почтальон.
Любитель Корнеев скончался,
Но партию выиграл он.

«Сейчас и не зайдёшь-то с улицы…»

Сейчас и не зайдёшь-то с улицы
Во двор, где по ночам гремел
Кассетник наш, и Кира Суровцев
В брэйк-дансе равных не имел.

Он в тренировочных пространных,
И в рваных кедах, как у нас,
Зато ветровка – иностранная,
Вся на липучках, первый класс!

И с равнодушьем слишком деланным
На Киру девочки глядят,
А он волну пускает телом,
А он садится на шпагат,

Он крутит мельницы и ножницы,
Земли не чуя под собой,
Молчат девчонки, как заложницы,
Его ветровки голубой,

И я сквозь шум в глазища Танины,
Пока совсем в них не упал,
Кричу, что сам на рынке в Таллине
Для Киры куртку покупал.

«Бывало, что стоишь, забыт и брошен…»

Бывало, что стоишь, забыт и брошен,
Всё крутишь диск, и не отнять руки,
И снегом перекрёсток запорошен,
И в трубке только длинные гудки.

В обледеневшей будке автомата
В ладони мокрой тает горсть монет,
Когда пропало всё, когда так надо,
Но никого на свете дома нет.

Я и теперь, как бедный тот подросток,
С надеждой двухкопеечной в горсти,
Метелью запорошен перекрёсток,
И видит Бог, мне некуда идти.

Merry Christmas