Беременна в расплату (СИ)

Этот, справа, с полуоторванным ухом, любит выводить противника из себя. Наворачивать серию пустых ударов. И наносить решающий в самый неожиданный момент. Тот, кто рядом с ним, смотрит, как бык, исподлобья, изматывает противника, как в танце. Бьет в неожиданный момент. Но сокрушительно. Серьезно. И добивает. когда у того больше нет сил.

Тот, что с другой стороны, бьет сразу. Наповал. И добивает серией четких мощных ударов. Не разменивается.

Остальных только придется изучить. По ходу дела.

А толпа уже озверела.

От дурного секса, что витает в воздухе. От полуголых баб, что разносят напитки и обслуживают прямо здесь же, за столами, опустившись на колени.

От смрада крови и смерти, которой пропитан здесь каждый уголок.

От собственной дикой ярости, которую больше некуда выплеснуть!

— Демон! Демон! Демон!

— Ну ты где? Или тебя на самом деле и нет? Иди прячешься, поджав хвост от страха?

Толпа беснуется.

Даже не смотрю на Анхеля.

Сбрасываю футболку и просто вбегаю на ринг.

Я не отрабатывал ни хрена. Ни одного удара. Никому даже в голову не приходило меня чему-то учить.

Ноздри раздувались, пока смотрел на бои. Челюсти сжимались со страшной силой.

Здесь всем плевать. Здесь смерть правит свой бал и собирает свою дань. Смерть и грубая сила.

И та же ненависть. Что провела меня через пустыню, должна и здесь дать мне сил! Дать мне выстоять! А ее у меня…

Через край. За край и даже больше!

Вой толпы оглушает, когда выхожу на ринг.

Ведущий, больше похожий на бордельного зазывалу, громко орет какую-то хрень о непобедимом демоне, которого не могла сожрать даже пустыня.

Но мне плевать на все эти заманухи.

Я не собираюсь, как хотел Анхель, корчиться в ужимках дешевого клоуна.

Играть мускулами или рычать прямо в зал, делая страшную рожу.

Так же, как и отказался от какой-то тряпки, изрисованной какими-то мистическими пентограмамми, то ли еще какой хренью.

Весь этот цирк мне на хрен не нужен.

Десять бойцов. Все десять тут же расступаются.

Берут меня в кольцо.

Неожиданно, пока ведущий что-то еще орет в толпу, бросается первый. Совсем как стервятник в пустыне. Как голодный, жадный до крови пес. С глухим злобным рычанием полным ненависти.

И за ним тут же, как по команде, все остальные. Со всех сторон.

Их рев перебивает только лязг цепей на их надувшихся шеях.

Да. Я один здесь без цепи. Единственный свободный.

— Демон! Убить Демона!

Ревет толпа, а я ухмыляюсь, тут же отправляя первого, что бросился, к дальнему краю ринга. Одним четким ударом. Уродуя его оскал выбитыми зубами и пеной крови, что тут же выступает.

Выстоять против десятерых нереально. Это невозможно для человека. Тут Анхель прав. И верно все рассчитал.

Единственное, на что я ставил, это моя ярость. Дикая ненависть, что помогла мне пройти то пекло.

Но все ровно наоборот.

Первый же удар, когда рука взметнулась сама. На каком-то рефлексе.

И меня будто ледяной водой облили. Целым ведром, а то и больше.

Приходит ледяное спокойствие.

Откуда-то изнутри.

Максимальная концентрация, хоть до этого момента зрение до сих пор продолжало подводить, а образы расплывались. Иногда даже вся фигура человека начинала выглядеть перед глазами как размытое пятно.

Даже становится смешно и дико, как они прыгают. Рычат. Выкрикивают какие-то проклятия, чтобы деморализовать и напугать противника. Как дети в песочнице, ей-Богу!

Все будто замедляется.

И ощущение, словно у меня глаза не только спереди. А и сзади. И по бокам.

Я каждый жест вижу, как в замедленной съемке. Спиной. Кожей чувствую и ощущаю.

И будто не я. А сила какая-то другая во мне просыпается.

Спокойная до предела. Но мощная, как неумолимый клинок смерти.

Руки и тело действуют сами. Я и подумать не успеваю. А удары летят.

Четкие. Выверенные. Почти каждый из них сокрушает так, что боец из шакалов Анхеля больше не поднимается.

Я даже не выдыхаюсь.

Лишь под конец, качнувшись, понимаю, что вокруг меня кровавое мессиво.

Запах крови резко бьет в нос.

Все десять разбросаны в разные стороны.

Кто-то еще хрипит и дергается. Кого-то уже выносят.

И только теперь начинаю слышать дикий рев. Он оглушает и заставляет снова покачнуться. Глаза застилает пеленой. Все тело гудит, словно по нему молотили кувалдой.

— Демооооооон! Он самый настоящий демоооон! Ни единого увечья, а десятерых отборнейших бойцов, которые здесь, на ринге делали вам не одно состояние своими кулаками, уложил так, что ни один из них больше сюда не выйдет!

Вся орущая толпа сливается для меня в одно разноцветное пятно.

Кажется, я все же пропустил несколько ударов. Кто-то бился не по правилам. Иначе откуда у меня на груди и на плече рваные раны, из которых хлещет кровь?

Но боли не чувствую. Даже не заметил, когда ножом ударили!

Мельком замечаю Анию. В первом ряду. Прямо подо мной. С лихорадочно, нездорово сверкающими глазами. Да и кто здоровый психически станет смотреть на бессмысленную бойню?

Мне противно здесь все.

Сама идея и смысл.

Озверевшая толпа и сами бойцы. Все. От первой до последней черточки противно!

А все же…

Мать твою!