Беременна от мажора

Мне так нравится чувствовать под пальцами его обнаженную кожу: сжимать мощные руки, царапать твердые лопатки, гладить мускулистую спину. А Дима, словно хищный зверь, без особых церемоний резко дергает на мне одежду, втягивая запах, издавая сиплые, глухие стоны. Нас обоих трясет. Его движения грубые и пылкие, он обрушивается на меня с такой страстью, что мечется по телу и то кусает шею, то засасывает кожу в нежном месте возле ушка, то целует плечи до синяков и засосов.

Ощущения просто нереальные и не помещаются в моем размякшем податливом теле. Их так много, и они настолько раскаленные, что крутятся внутри грудной клетки на бешеной скорости. Внизу полыхает огненный шар, и от переизбытка чувств я боюсь потерять сознание.

Не успеваю за его руками и губами. Сильные пальцы яростно дергают декольте сарафана. Жар разливается по телу. И уже ничего не важно, кроме желания.

Остервенело обнимая, он будто спрессовывает мое тело и дышит как загнанный зверь. Шлепает бедра, мнет их.

— Моя! — отрывистый вздох. — Не могу так больше! — еще один рваный полустон-полухрип. — Все время думаю о тебе!

— И я о тебе думаю, — все, на что меня хватает.

Не потому что хочу скрыть, просто не могу с собой справиться. Меня рвет на части. Блаженство заполняет каждую клеточку кожи. В голове полнейшая каша, и только треск ткани возвращает меня в реальность, где я уже готова умолять сделать это быстрее. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Мне хочется. Как же сильно мне хочется!

Минутная возня с одеждой, сумбурное копошение. И все…

Дыхание замирает, в ушах будто бы звучит какая-то сахарно-медовая музыка, а на самом деле — это мое сердце колотится в неуправляемом фонтанирующем ритме. Я не могу себя сдерживать и натягиваюсь как струна, прижимаюсь к нему…

Меня скручивает бешеным спазмом, и я утыкаюсь в голое Димино плечо. Как же карамельно, бездонно, вплотную и мучительно вкусно.

Я схожу с ума, задыхаюсь, лечу куда-то в райскую бездну. Это невозможно, нереально, неповторимо. И самое главное, Дима не спасает меня. Он толкает дальше. И это кипуче восхитительно: вот так касаться его, без защиты, без преград, без контроля. Купаться в его терпком мужском запахе и терять ощущение пространства.

Дима все понимает, чувствует мою пряную погибель и фиксирует шею ладонью. Пьяно смотрит в глаза. Без каких-либо шансов на послабление. Почти до физической боли, до какого-то незримого предела, до исступления… Но от этого только слаще.

Я это точно помню: первый раз таким острым не был. Тогда было хорошо, запретно, волнительно, но не так… Будто бы сейчас обрушится небо, и сама земля перевернется.

Дима закрывает глаза и, шипя сквозь зубы какую-то отборную брань, отдает мне себя без остатка. Потому что я хочу этого, потому что люблю так сильно, что иначе просто разорвется сердце. И не могу себя сдержать — по-кошачьи трусь щекой о его шершавый подбородок, ласкаю и целую, даря нежность.

Он не отпускает, так и держит в объятиях, будто не хочет, чтобы мне вдруг стало холодно и одиноко. Может, так же, как и я, наслаждается нашим единением? А может, просто шокирован и еще не пришел себя. Я не знаю! Все потом. После, я обо всем подумаю. Сейчас слишком хорошо. Горячая кожа, крепкие мышцы, любимый запах, знакомое глубокое дыхание.

Прижавшись к нему, счастливая, сошедшая с ума и одуревшая от долгожданного воссоединения, я просто слушаю, как громко бьется его сердце.

— Что же ты со мной делаешь? — шепчет Дима, рассмеявшись.

***

Щенячий восторг и ликование. Мы вместе! Мы рядом! Ему не все равно! Запоминаю этот момент, наслаждаясь им. Еще чуть-чуть, капельку упоения и экстаза.

Дима отодвигается, мы смотрим друг на друга, и из его глаз исчезает веселье. Сейчас он выглядит иначе, будто мрачнея. И у меня все стремительно тухнет.

Не отводя тяжелого взгляда, Красинский натягивает боксеры и штаны, не глядя, завязывает на них длинную белую веревку. Я тоже смотрю, тяжело дышу и неловко сдвигаю ноги, пытаюсь поправить одежду, но все разорвано, скомкано, смято.

Сажусь на тумбе, опустив голову вниз и держась за нее руками. Становится понятно, что он имел в виду, когда называл себя плохим парнем. Он ведь думает, что только что обладал чужой женщиной. Но это не так, я всегда принадлежала только ему одному. С первой встречи, с первого взгляда в том темном лесу. Мои сердце, душа и тело — все давно выбрало Диму. Другой мне и не нужен. Только бы решиться. Признаться вслух. Сказать об этом прямо сейчас, в лицо, чтобы потом не было мучительно больно.

Мои губы моментом пересыхают. И на пороге самого важного в жизни признания, я вдруг охаю, ощущая себя в воздухе. Я ошеломлена и приятно удивлена. Дима аккуратно поднимает меня на руки и несет на белоснежный диван в центре огромного зала. Кожа обивки неожиданно сильно холодит голые бедра. Ловлю на себе огненный, забористый взгляд. И дотронувшись до меня, Красинский снова меняется.

Действует жадно и неудержимо. По коже прокатывается дрожь, и все внутри вспыхивает по новой. Признание, как и серьезные разговоры, откладывается на потом. Вот как мы действуем друг на друга.