Беременна от мажора

— Не знаю, батя его хорошо впечатлил с тем, как уводил у него девок. Мозги закипели, вот и дурит. Это тут. — Она стучит себе по голове. — С этим так просто не справиться. Тебя вон тоже родители сколько лет прессовали.

— Я ему очень сочувствую, но не все люди сволочи и не все женщины гулящие и продажные.

— А по его опыту получилось, что все.

— Это очень грустно, Маш, но у меня нет сил уговаривать его. Неужели сложно понять, что мы оказались в этом офисе случайно, что переводчиком я стала тоже случайно и отца его на дух не переношу? Мне жить негде, что-то с учебой надо решать, полноценно питаться, на обследования бегать, витамины покупать. А денег на все это нет.

— Понимаю, — соглашается Машка, поглаживая мою спину. — Вы просто почти незнакомы. Вас потянуло друг к другу, страсть вспыхнула. Эх, если бы все постепенно. А тут беременность и полный кабздец с родителями. Все запуталось. Может, знай он тебя лучше, не стал бы такое думать.

— Ладно, — вздыхаю, — я поем и буду работать. — Быстро вытираю глаза и нос. — Надо свыкнуться с мыслью, что у меня есть только я.

— Эй, а как же я, Катька и Генка?

Горько смеюсь и, кивнув, расстегиваю рюкзак, достаю маленький пакетик, где в пластиковом контейнере лежат бутерброды.

— Кстати, я тут посчитала, — размышляет вслух Машка. — Если я ничего не путаю по твоим срокам, ты вполне можешь обойтись без академки. Ребенок родится весной. Летом мы его подрастим и осенью отправимся на учебу. Сессию придется сдать досрочно и финалить учебу с огромным пузом, но… Но все может получиться.

— Господи, как я с этим справлюсь? — Тяжело вздохнув, откусываю большой кусок бутерброда и, задумавшись о словах подруги, медленно жую.

— Моя мама тоже родила меня в универе. Это, конечно, не бог весть что, но лучше, чем ничего.

— А что потом, когда надо будет кормить его грудью и не спать ночами?

— Мы подумаем об этом потом, — смеется Машка, подмигивая мне, — главное — родить.

— Да, главное — родить, — повторяю я за ней, продолжая жевать бутерброд.

— У нас нет бабушек, дедушек и дома, отец малыша практически слился, но у нас все еще есть мы. Иванка, помнишь уроки истории про вторую мировую? Жить было страшно, война с каждым днем охватывала все большие территории, но, несмотря на это, женщины продолжали рожать.

Не знаю почему, но мне становится легче. Улыбаюсь. Все-таки Машка классная. Дальше она начинает травить анекдоты, и постепенно мы перестаем обсуждать мою беременность и просто работаем, превращаясь в обычных студенток. Время летит довольно быстро, снова хочется есть. Спустя четыре часа, ближе к обеду, к нам в каморку заглядывает руководительница практики.

— Александрова?

— Да! — Поднимаю голову.

— Генеральный желает видеть тебя у себя в кабинете.

— Какой генеральный? — тупо переспрашиваю, испугавшись, хотя сама, конечно, понимаю, о ком речь.

— У нас один генеральный, Александрова, — Егор Валентинович Красинский, и он желает видеть тебя. И побыстрее, пожалуйста, он скоро уезжает на деловую встречу.

***

Страшно, меньше всего на свете мне хочется идти в кабинет директора, но как отказаться?

— Работу, наверное, будет предлагать, — натянуто и будто бы с завистью улыбается секретарша Красинского, деликатно указывая мне путь. — Очень уж его впечатлила ваша помощь на совещании с американцами, — добавляет она елейным голосом.

Представляю, какую именно «работу» он решил предложить. Дима не зря не верит мне. Его отец — это просто нечто. Вот чего он ко мне привязался? Нашел бы себе другую «девочку».

Как же я устала. Если он попытается меня тронуть, я буду орать как резаная и расцарапаю ему физиономию. С меня хватит! Эта неделя похожа на бег с препятствиями. Рвешься вперед и тут же лабиринт, еще немного пробежал — разрушенный мост, не успел отдохнуть — еще сто метров промчался, а там уже сломанная лестница. Выдохнул, пару шагов и стенка с двумя проломами. Почти сдох, думая: ну когда наконец-то все это закончится? Тут бац, и одиночный окоп для стрельбы и метания гранат. Столько всего навалилось: родители, Дима, беременность и теперь снова его чокнутый папаша. После отказавшихся от меня мамы и папы, ухода из дома, размышлений о том, что бы мне сожрать и где взять деньги на фолиевую кислоту в больших количествах, я должна переться в кабинет маньяка, который только и ждет, как бы удовлетворить свои низменные потребности.

— Не вздумайте садиться, он этого не любит, — курлычет секретарша, стуча каблучками по паркету. — Стойте в центре ковра и, пожалуйста, не перебивайте Егора Валентиновича. Внимательно выслушайте, только потом можете задавать вопросы. Помните, у вас пятнадцать минут.

Мы проходим мимо гигантского, вмонтированного в каменную стену аквариума, сияющего интенсивным синим цветом. В «царской» части офиса все совсем иначе, нежели внизу, где работают простые люди. Там не стихает галдеж разговоров и беспрерывно шумит ксерокс, а здесь звучат умиротворяющие звуки природы и щебетание птиц.