Беременна на полставки

— Не буду, — всхлипнула я, улыбаясь. — Всё, уже почти…

— Ты почему тут сидишь, коза? Ты должна быть дома!

— Я была дома, а теперь сижу и смотрю на тебя.

— Ты спала, — фыркнул он и застонал: — Ох, что за… А где Данька? Что с ним?

— В стационаре валяется и мультики смотрит на планшете твой Данька, — ворчливо ответила я, утирая остатки слёз. — Влюбляется по очереди во всех мало-мальски молодых медсестёр и дарит им их портреты в стиле Пикассо!

Дотянувшись до кнопки, вызвала медсестру. А Илья смеялся, морщась от боли:

— Мой сын, какое ещё доказательство требуется?

— Так ты ба-абник? — с улыбкой спросила я, присаживаясь на кровать и наклоняясь к нему, шепнула: — Ничего, сегодня дежурит Зоя Семёновна, ей за пятьдесят лет и за сто килограммов!

— Это нечестно, ты нарочно подстроила это, признавайся!

— Вот ещё, — я чмокнула его в нос и поцеловала в губы. Боже, ведь я думала, что никогда больше не смогу поцеловать мужа…

Потом меня выгнали из палаты, чтобы не мешала медицинским манипуляциям, и я поспешила в детское отделение. Там с Данькой сидела Ирина. Влетев в палату, я радостно сообщила этим двоим:

— Илья очнулся!

— Господи, наконец-то! — Ирина быстро перекрестилась. — Слышишь, Данька! Папа скоро поправится.

— Ура! — завопил мальчишка, подпрыгивая на твёрдом матрасе кровати. — Пошли к нему, я хочу увидеть папку!

— Подожди немножко, ему сейчас меряют давление, берут кровь на анализ, — я сделала большие глаза, помня, как Данька боится игл и инъекций. Малыш и правда сдулся, опасливо глянул на дверь и пробормотал:

— Ладно, ладно, но потом ты меня отведёшь, договорились?

— Договорились, — я наклонилась и чмокнула его в светлую макушку. Ирина встала:

— Пойду-ка поймаю врача. Поговорю с ним.

— Ну, операция же прошла успешно, всё в порядке, сколько он будет ещё тут лежать? Недели две?

— Если не три, девочка моя. Всё же селезёнку удалили, счастье, что пуля не задела кишечник…

Я вздохнула. Если бы Шагалину не увезли в полицию, я бы сама её убила… Зато теперь Илья мне точно поверит. Так нагляднее. Но какой ценой!

Данька прижался ко мне и спросил, глядя снизу вверх:

— А папа выздоровеет?

— Конечно! Уже через месяц будете с ним в футбол играть!

— Почему мама в него выстрелила?

— Малыш, я не знаю.

Призналась честно и заколебалась. Стоит ли говорить, что Шагалина люто ревновала и хотела вернуть мужа в семью? Тогда получится, что я разлучница. А вдруг мальчишка возненавидит меня? И зачем только Ирина сказала ему правду? Может, лучше было соврать и подождать, пока он не подрастёт?

Нет. Это не вариант. Детям нельзя лгать.

— Понимаешь, есть люди, которые не хотят признать очевидное. У них просто в голове не укладывается, что кто-то больше им не принадлежит. Твоя мама не смогла смириться с тем, что папа с ней не живёт.

— А что теперь будет с мамой? Её посадят в тюрьму, да?

Тёмные глазёнки наполнились слезами, а я крепче обняла малыша и прижала его к себе:

— Я не знаю. Знаешь что? Давай договоримся. Как только я что-то узнаю, я обязательно тебе скажу.

— Хорошо, — он шмыгнул носом и вытер глаза кулачком. — А когда мы пойдём к папе?

— А процедуры?

— Мне уже всё сделали! — похвастался он. — Бабушка даже сказала, что меня выпишут сегодня! Или завтра.

— В таком случае, надевай тапки и пошли. Мы спросим, можно ли нам уже к папе.

— Ура, — коротко бросил Данька и спрыгнул с кровати, полез под неё в поисках тапочек с заячьими ушками. А я встала, разминая поясницу, запахнула выданный мне белый халат. Живот тянуло, но я верила в лучшее. Я рожу в срок. Да и Ирина рядом, она блюдёт.

Кстати, об Ирине. Когда мы с Данькой пришлёпали через два этажа к палате Ильи, я сразу заметила свекровь, которая весьма жёстко разговаривала с бывшим мужем. Господин Белый (но совсем не пушистый) пытался настоять на своём, но Ирина держалась крепко и непреклонно. Ах ещё и он! Вот уж кого надо гнать отсюда ссаными тряпками? Что ему опять понадобилось от Ильи? Во внезапно разыгравшиеся отцовские чувства не верю ни капельки.

— Добрый день, — сухо поздоровалась я, подойдя. — Вы пришли справиться о здоровье Ильи? Ему лучше, спасибо.

Владимир едва ли обратил на меня внимание, отвечая Ирине:

— Я всё равно уже договорился. Илью перевезут в Москву на самолёте, прямиком в Склифосовского. Там ему обеспечат наилучший уход, не то, что в этом клоповнике.

— В этом клоповнике, на секундочку, работают прекрасные врачи, которые спасли жизнь и твоему сыну, и твоему внуку.

Тон Ирины был почти враждебный. Но во взгляде блеснула беспомощность. Свекровь обернулась ко мне, нашла мою руку и сжала недвусмысленно. Но мне не нужно было намекать. Я взорвалась:

— Вы! Как вы смеете о чём-то договариваться и действовать за нашей спиной? Илья никуда не поедет, если не решит это сам! Он взрослый человек, дееспособный, к счастью, и не дурак. Ваши аферы не увенчались успехом.

— Какие аферы, деточка? — процедил сквозь зубы Белый-старший, снизойдя наконец до моей персоны.

— Я вам не деточка, а жена Ильи. И он знает, что вы через Шагалину пытались развалить его бизнес, чтобы он согласился на вас работать!