Берегите солнце

- Вдруг я услышала, как кто-то идет ко мне по огороду. Я вздрогнула и хотела бежать. "Не бойся, не бойся, девонька", - услышала я. Передо мной стояла пожилая женщина с подойником в руке, она случайно вышла в огород и увидела меня. Она напоила меня молоком, накормила, дала хлеба на дорогу, а потом указала, как незаметней пробраться к лесу... И я пробралась.

Нина села, прислонившись к спинке кровати, натянув одеяло до горла; рассыпавшиеся волосы темными прядями стекали по плечам, на подушку. В непритворенное окно задувало, врывался прибойный - то стихая, то нарастая рокот движущихся по улице войск...

Я проснулся первым. В окне серел рассвет, мокрый, ветреный. В комнате было прохладно и тихо, слышно было, как в стекла шлепались снежные хлопья и тут же сползали вниз; по водосточной трубе со всхлипыванием стекала вода.

Я боялся пошевелиться, чтобы не разбудить Нину: на моей руке лежала ее голова. Когда она повернулась, я осторожно высвободил руку и неслышно встал. Прикрыл окно. Оделся. Прошел в ванную побриться. В передней задребезжал звонок.

Я открыл дверь. Передо мной на площадке стоял Чертыханов.

- Здравия желаю, товарищ капитан! Доброе утро.

- Что-нибудь случилось? - спросил я, готовый ко всему неожиданному.

Чертыханов помотал головой.

- Никак нет! Я, товарищ капитан, всегда страдал от излишка вежливости. Иной раз самому тошно от такой своей тонкости. Долг вежливости заставил меня прийти к вам: желаю поздравить вас с законным браком.

- Спасибо.

- Я уже час, как пришел. По улице гулял, боялся будить...

- Заходи.

Чертыханов неуверенно топтался на месте.

- Больно строго вы смотрите, боязно заходить.

- Разве ты в чем-нибудь виноват?

- Солдат всегда в чем-нибудь виноват. Как по нотам. - Я кивнул ему, и он осторожно перешагнул порог, спиной прикрыл дверь. - Разрешите раздеться?

- Раздевайся и проходи. - Я приложил палец к губам, призывая к тишине.

Прокофий осторожно, на носках сапог шагнул в столовую, окинул взглядом неубранный стол с остатками угощений и вин, зябко повел лопатками, потирая руки, - уверен был, что сейчас и ему перепадет...

- Где достал все это, сознавайся? - шепотом спросил я. - Разве это твое, что ты так распоряжаешься?

- Никак нет. Не мое, но наше. Отбитое у грабителей. Не мог удержаться. Ведь свадьба, товарищ капитан. Неужели не понравилось? А я старался... Чертыханов хитро косил на меня насмешливым глазом.

Я рассмеялся:

- Жулик ты, Прокофий. Хотя Никита Добров и сказал, что ты молодец.

Чертыханов приосанился и отметил с важностью:

- Никита - парень с головой, он понимает толк в жизни. Он попрактичнее вас будет, товарищ капитан...

- Ладно, садись, выпьем...

- С большой охотой, товарищ капитан, а то в горле хрипы какие-то появились, промочить надо...

- Наливай.

Чертыханов наполнил рюмки, привстал и отчеканил:

- С законным браком вас!

Я погрозил ему, показывая на дверь в спальню, и он, поперхнувшись, пригнулся и прошептал:

- За долгую совместную жизнь... - Выпил одним глотком, покрутил головой, чуть морщась. - Эх, хорошо!.. Нет, товарищ капитан, Чертыханов и в самом деле молодец! Мы за эту влагу рисковали головой.

- Ешь, после хвалиться будешь, - сказал я. - Что в батальоне?

- В батальоне, товарищ капитан, тихо и мирно. Ни звонков, ни приказов. Забыли про нас. Мы свое дело завершили, теперь начальство все свои заботы по другим рельсам направило, другие дыры образовались - их надо затыкать. - Он причмокивал, закусывая. Щеки его сразу сделались тугими и порозовели. - А я, товарищ капитан, вашего приказания насчет сна не выполнил. Ходил с ребятами в ночной обход. Вернулись ни с чем. Не задержали никого, не постреляли даже, не то что в прошлые ночи. Бойцы наши сейчас отсыпаются, а я вздремнул немного и сюда... Разрешите еще одну? - Он выпил и опять, морщась, покачал головой. Я отнял у него бутылку, и Прокофий недоуменно и с мольбой уставился на меня, точно я совершил что-то непозволительное. - Товарищ капитан, разве вы не знаете, что бог любил троицу? - Я налил ему третью рюмку. - Спасибо за гуманность. Эту рюмку я приберегу до вашей жены. Выйдет к нам, и тогда...

- Дима! - послышался голос Нины.

Я быстро прошел в спальню. Нина сидела на кровати. Восхищение мое медленно сменилось тоской, мне стало страшно: скоро, очень скоро наступит момент, который разъединит нас надолго, быть может, навсегда. Я ощутил, как кровь медленно отлила от лица, и Нина спросила, испуганно расширив глаза:

- Ты побледнел оттого, что подумал о нашей разлуке?

- Да.

- Зачем? Ведь мы вместе. Мы всегда будем вместе... пока... пока живем на земле...

Я никогда не верил в слияние душ, не понимал, как можно быть вместе, находясь на расстоянии, и еще крепче прижал ее к себе.

- Кто там пришел? - спросила Нина, осторожно освобождаясь.

- Прокофий.

- За тобой? - испугалась она.

- Пришел поздравить...

- Я сейчас выйду к вам.

Чертыханов недвижно сидел, облокотясь о стол и положив на ладонь тяжеловатый свой подбородок; его глаза, утратившие обычную хитроватую ухмылку, смотрели в одну точку, не мигая.

- Ты, кажется, загрустил?