Берегись сурка!

— Пиздюли просветляющие, — пояснил Петтигрю и вернулся на кухню, принимаясь греметь посудой. Снейп поморщился. Да, точно, было что-то в прошлом Анны Николаевны. Год единоборств, после которых у неё начали болеть колени. И сохранился прекрасно поставленный удар левой. 

— Чтоб вам провалиться! — Благодарно пробормотал он. 

— Взаимно и вам чертей уродливых под одеяло! — Откликнулся Питер. 

Позже, нарезая на тарелке ломоть ароматного запечённого мяса в соусе, зельевар попросил:

— Несколько дней… не пускайте меня в лабораторию. Я буду хитрить, что мне туда надо. Но мне туда нельзя. 

Петтигрю задумчиво кивнул, ничего не спрашивая. Это тоже было хорошим качеством сурка — он редко задавал лишние вопросы, ожидая, что ему расскажут всё необходимое, когда придёт время. 

Первые три дня Снейп постепенно восстанавливался. Он пил зелья, ходил по магазинам на Косой аллее, заглянул в Хогвартс, отдав распоряжение эльфам об обустройстве рабочего кабинета по Защите. Ощущал себя нормально, не мучился кошмарами, крепко спал и с удовольствием ел. 

А ночью на четвертые сутки очнулся ото сна от резкой боли в лодыжке. Вздрогнув, он осознал, что стоит на первом этаже перед дверью в лабораторию, а в ногу ему впился зубами злобный сурок, который с рычанием оттаскивает его от зельеварни. Поняв, что Снейп пришёл в себя, Питер вернул себе человеческий облик, сердито поморщился и поспешил к раковине, чтобы прополоскать рот от крови. Продолжая громко фыркать и шуметь водой, Петтигрю, не глядя, подцепил со стола рулон бумажных полотенец и кинул в Снейпа. Похоже, даже здесь чистоплотность пересиливала — он не хотел, чтобы кровь пачкала пол. Зельевар растерянно принялся вытирать натекшее пятно, когда его снова отвлек Питер:

— Вы что, кретин? Я для чего салфетки давал? Приложите их к ране, чтобы кровь не хлестала. Вы без палочки. Я без палочки. Хоть так остановите. Сейчас достану аптечку. 

— Лучше палочку принесите. 

Кивнув, Петтигрю торопливо поднялся по лестнице и вернулся через минуту, в одной руке сжимая палочку Снейпа, а другой прижимая к себе аптечку из ванной. Северус сидел на стуле, рассматривая повреждение. Зубы сурка, длинные и острые, оставили на коже  глубокие следы, ложась поверх шрамов от клыков цербера. 

— Спасибо. Я вообще не осознавал, что куда-то пошел. 

— Вы уже третью ночь колобродите. Но раньше вас можно было поймать за халат и никуда не пускать. В этот раз вы заупрямились. 

— Извините, я знаю, вам такое не по душе. 

— После гибели Чарити вообще не могу на такое смотреть. Но вам очевидно была нужна помощь. Я помог. 

— Сейчас я полностью вменяем. И завтра избавлюсь от того, что в лаборатории… 

— Хорошо. Будем считать, что вы не пытаетесь совать мне фиалки за уши. 

— Нет. Не пытаюсь. И это то… что я должен сделать сам. 

Снейп зловеще оскалился. Эта дрянь пыталась играть с ним в игры. Ничего, завтра он посмотрит, как эта вещь лопается, плавится и сгорает. Адский огонь способен сжечь что угодно, и никакая магическая защита против него не выстоит. 

— Идите спать, — посоветовал Питер, когда Северус закончил залечивать рану. — Я ещё некоторое время тут посижу. И запомните, если вдруг вам когда-нибудь понадобится съездить в челюсть — обращайтесь, мои кулаки в вашем распоряжении. Только не заставляйте больше вас кусать, вы довольно гадкий на вкус. 

— Да. — Снейп поднялся, но после, помедлив, спросил: — А вы не слышите никаких голосов? Лишних звуков? Вас не тянет… туда? 

— У меня в голове в последнее время столько всего, что один лишний голос практически ничего не меняет. И если бы "что-то" хотело на меня повлиять… ему сначала надо было разобраться и найти, на что влиять, а это, учитывая тотальный хаос в моих мозгах, вовсе не так просто. 

На следующий день, наблюдая на пустынном пляже, как в защищенном щитом пространстве гибнет, искривляется, вопит крестраж, пожираемый адским пламенем, Снейп удивлялся, как Гарри и его друзьям удавалось почти год таскать с собой медальон и как долго наедине с артефактом смог бы провести нынешний Питер, который, похоже, настолько освоился в своём ментальном лабиринте, что смог заморочить мозголомную игрушку лорда. И насколько теперь Волдеморт и сам Снейп смогут верить тому, что творится в голове хитроумного сурка.

--------------------

Примечания:

Упоминания о том, что волшебники покуривают что-то "странное" в книгах встречаются (тот же Мундунгус курил трубку, выпуская зеленый дым), но в каноне точно не известно, что конкретно они употребляют. Поэтому в качестве такового использовала алихоцию (имеется страница на Поттер вики).

Алихоция или Гиеновое дерево (англ. Alihotsy, Hyena tree) — растение, листья которого содержат в себе фермент, способный вызывать сильную истерию и неконтролируемый смех. В сборнике "Волшебные травы" упоминается, что из листьев можно получить галлюциногенное вещество, способное вызывать эйфорию или панические приступы.

Часть 6. Выжить в катакомбах, чтобы не стать героем