Берегини

А когда чуть рассвело, он еще раз пристально оглядел обломок, усмехнулся и, отыскав на земле свой топор, принялся за работу. Очень скоро небо над ним стало ясным, по верхушкам деревьев подкралось солнце, осветило такой знакомый, как оказалось, лес, согрело землю теплом. И постепенно, снимая стружку за стружкой, Асбьерн понял, что боги хотели ему сказать…

На второй день ближе к вечеру он вернулся в Рикхейм. Его, несущего на плечах большую грубо обтесанную деревянную фигуру, в которой хоть и не сразу, но уже угадывался свирепый дракон с оскаленной пастью, тут же заметили вездесущие мальчишки и побежали с новостью к Эйвинду. Вождь бросил все дела и вышел встречать Асбьерна. Сказал, слегка хмурясь:

– Я не знал, что и думать, где тебя искать. Ночью над лесом прошла гроза, в море штормило, ветер срывал камни с утесов.

Ярл молча поставил перед ним будущего носового дракона. А потом ответил:

– Как видишь, удача по-прежнему благоволит мне.

И улыбнулся, увидев радость на лице побратима.

В свои покои он вернулся не сразу, и войдя, остановился на пороге, не зная, чего ожидать. Но Фрейдис, увидев его, как и прежде бросилась навстречу, обняла, припала щекой к груди.

– Где же ты пропадал так долго? – с легким укором проговорила она. – Я без тебя глаз сомкнуть не могла, стосковалась тут в одиночестве. Ты же свет мой ясный, счастье мое, муж мой любимый…

Дрогнувшей ладонью Асбьерн коснулся ее волос. Хотел ласковое слово сказать в ответ, да не смог – отчего-то вдруг перехватило горло.

– А прочее – не беда,– Фрейдис заглянула ему в глаза, улыбнулась. – Мало ли сирот на свете? Соскучимся оба по детскому смеху – возьмем себе ребеночка или двух. Хоть семерых, лишь бы жить вместе и радоваться, лишь бы ты рядом был и чаечкой своей меня звал.

Она потянулась к нему, чтобы поцеловать, и ярл, сбросив плащ, легко подхватил жену на руки, нашел губами ее губы, а потом шагнул к загодя разобранной постели…

И надо ли говорить, что боги в ту ночь сочли испытание их любви пройденным и достойным великой награды?

Драккары из Готланда появились в Вийдфиорде через день после того, как вернулся кнарр, посланный вождем в один из соседних фиордов. Там продавали хорошую, крепкую броню и прочные шлемы. Оружие и щиты люди Эйвинда делали сами, умельцев хватало: сам конунг не единожды стоял у наковальни, расплющивая тяжелым молотом железные заготовки и превращая их в мечи или лезвия для боевых топоров. И потому до прибытия датчан почти все приготовления к походу были закончены. Оставалось только спустить на воду новый драккар.

Эйвинд дал ему имя Хевнульв – Мстящий Волк, и велел выкрасить в сине-черный цвет. Корабль получился длинным и красивым; лишь опытный мастер мог бы найти в нем небольшие изъяны, но такового в Рикхейме не было. А Торгест гордился своей работой, хотя всем говорил, что следующий драккар обязательно выстроит лучше.

– Теперь бы проверить его в море, – сказал недоверчивый Сигурд. – Посмеются датчане, если он затонет у самого берега.

– Если боги на моей стороне, он поплывет как тюлень и выдержит даже штормовую волну, – ответил ему Эйвинд. – А датчане удивятся, что мы смогли сами, без чьей-либо помощи, построить боевой корабль.

Инрик и Харальд в первый же день пришли посмотреть на драккар. Сын Вилфреда, знавший толк в хороших лодьях, похвалил мастера, а потом стал рассказывать, как спускают на воду корабли у них на родине. Чтобы задобрить богов, нужны были щедрые жертвы, и под киль нового корабля клали нескольких пленников. Чем сильнее и крепче они были, тем больше удачи доставалось драккару. Выслушав Инрика, Эйвинд конунг сказал так:

– Это обычай викингов, но мой дед и отец делали по-другому. Они приносили в жертву быка, а если лодья была небольшой, то барана или козла. Рабами мы не разжились, воины лучше послужат мне во время битвы, а если удача потребует человеческой крови, то я подарю богам свою.