Берег. Свернуть горы

Эдвард сидел с видом погруженного в чтение человека. Уголки его губ подрагивали, и краем глаза он явно наблюдал за ней и сыном. Наконец он не выдержал и расхохотался, закрыв лицо журналом.

— Очень смешно, невесту из-под носа, который раз чуть не увели, обхохочешься, — проворчал Роберт.

— До этой поездки, я считал, что у моего сына чисто английский темперамент. — Эдвард сунул журнал в сетку стоящего впереди кресла. — Но, честно говоря, уже пытаюсь вспомнить, не было ли у нас в роду итальянцев.

— Это русская кровушка разыгралась, — подмигнула Эдварду Юля. — Хотите расскажу вам одну притчу?

— Она у нас еще и сказочница, — кивнул Роберт отцу. — Не заскучаем с ней.

— Я уже давно это понял.

— Эта притча носит больше поучительный характер, господа хорошие! — Юля собралась с мыслями и взглянула в иллюминатор на вспененные белоснежные облака. — Однажды два монаха возвращались в свой монастырь. Их путь лежал через небольшой ручей. На берегу они встретили красивую девушку, которая боялась замочить сарафан. Тогда один монах подхватил ее и перенес на другую сторону, затем невозмутимо продолжил свой путь, перебирая четки. И только у ворот монастыря его спутник не выдержал и спросил: «А как Господь посмотрит на твой поступок, мы ведь дали обет не прикасаться к женщине?» Монах прищурил глаза и, глядя вдаль, произнес: «Брат мой, обрати свой взор к себе. Ту женщину я оставил у ручья, а ты несешь её до сих пор».

Роберт надул щеки и выдохнул:

— Я понял тебя, дорогая! Просто та «девушка у ручья» просила найти работу в Лондоне. Я люблю Саню как друга, доверяю ему всецело и подумывал предложить на первое время место в доме отца. Хороший телохранитель еще никому не мешал.

Юля растерянно взглянула на Эдварда, улыбка растаяла на ее губах, как снежинка в ладони: "Что за шахер-махер? Чтобы я не говорила, он прекрасно знает, что Саня влюблен в меня. Острых ощущений захотелось? Я ими уже сыта по горло". Фаррелл-старший бросился ей на помощь.

— Это всего лишь планы, Роберт говорил что-то, но мне не нужен телохранитель, — заполнил он неловкую паузу. — А вот тебя я хотел бы видеть почаще. Надеюсь, мой сын не спрячет тебя за семью печатями.

— Спрячу. От тебя в первую очередь, — Роберт послал сердитый взгляд родителю, отчего тот хмыкнул в кулак и поспешил снова уткнуться в журнал.

Юля поправила воротничок белой рубашки Роберта и как бы невзначай провела пальцами вдоль шеи. Он прикусил губу и глубоко вздохнул. Их пальцы переплелись, глаза встретились. Молчаливый диалог всегда стоил самых красивых слов.

Вскоре стюардессы загремели тележками и запахло общепитом. После обеда Фарреллы заказали коньяк, а Юля кофе. Эдвард сделал первый глоток и обратился к сыну:

— Друг мой, ты не забыл наше правило? Покидаем очередную страну — переходим на родной язык. За спиной уже Германия, а мы все говорим по-русски. Принцесса, — Эдвард по-английски обратился к Юле, — сначала будет немного сложно, но это необходимо. Ты принимаешь наши правила?

— Я теперь с вами, значит, и правила одни на всех, — сложила она абракадабру из английских слов, неохотно оторвав взгляд от Роберта. «Только не думайте, что кто девушку кормит, тот ее и танцует», — усмехнулась она про себя

* * *

В динамиках зашуршало и пилот объявил по-английски, растягивая гласные, что самолет скоро совершит посадку в аэропорту Хитроу. Юля вздохнула с облегчением «Неужели мы скоро останемся вдвоем? Даже не верится».

На таможне Юля несколько раз ловила на себе лукавый взгляд Конни. У них существовал свой язык жестов, и она послала его на нем к чертям собачьим. Конни возвел глаза к небу и дал знак, что есть дело на миллион, и он ждет ее звонка. Багаж получили достаточно быстро. Эдвард препоручил его специально обученному человеку. Аэропорт превосходил размерами родное Пулково, а множество бутиков манило кричащими вывесками брендов. Чужая речь гудела вокруг пугающим многоголосьем, и Юля крепче вцепилась в рукав Роберта. Возлюбленный погладил ее пальцы, прошептав: «Скоро будем дома».

На выходе Фареллов подловили папарацци. Защелкали фотоаппараты. Эдвард ответил на несколько вопросов. Роберт сначала отмахнулся, но затем заговорщицки подмигнул Юле, обнял ее и повернулся к камерам. Она выдала дежурную улыбку, опасаясь что количество «случайных» встреч после репортажа могло возрасти.

Мужчина с отменной выправкой и в форменной одежде с гербом, который Юля однажды видела на халате Эдварда, подошел к ним, как только репортеры отстали.

— С прибытием! — поздоровался он почтительно. — Прошу вас на паркинг.

Два чудесных автомобиля: черный элегантный «Бентли» и серебристый спортивный «Астон Мартин» поджидали их на парковке. Из последнего вышел водитель, поклонился Фарреллам и принялся укладывать чемоданы в багажник.

Эдвард повернулся к Юле, момент расставания настал: «А ведь я могла бы прилететь в Лондон с ним. Какое счастье, что он нашел в себе силы вернуть все на круги своя. Мой синеглазый ангел, не смотри так на меня».