Берег и море (СИ)

Она подходит ближе и ставит туфли у изножья кровати. Выпрямляясь, она протягивает мне руку, и я хватаюсь за неё, словно за спасительный трос. На таком близком расстоянии вижу, что она старше, чем я её помню. На вид ей лет сорок пять, не больше, но и не меньше. Я различаю лапки мелких морщин в уголках её глаз.

Значит, в этом мире время не стоит на месте.

— Мама, — наконец произношу я.

Реджина хмурит брови, будто пытается что-то понять. Она приседает на корточки у меня в ногах, хватает мою вторую ладонь и внимательно осматривает моё лицо.

— Всё хорошо?

— Не знаю, — я качаю головой. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, выдерживая паузу, потому что чувствую, ещё чуть-чуть — и я расплачусь. — Почему… почему я жива?

Глаза Реджины расширяются, но затем улыбка появляется на её лице.

— Господи, — она опускает голову и выдыхает. — Как же ты меня напугала! — Она снова поднимает на меня взгляд. - Лу, да? Это ты?

— Да! — киваю я с неожиданным энтузиазмом и, опускаясь на колени на пол напротив Реджины, бросаюсь ей на шею.

Я обнимаю её так, словно не видела десятки лет.

— Я уже и не думала, что услышу тебя, — произносит Реджина мне за спину.

Я понимаю, что она имеет в виду. Всё это время её дочерью была принцесса Ханна — девчонка, которая любит платья с глубоким декольте, обращается ко всем на «вы» и стреляет из именного лука с мужчиной по имени Робин, который, кажется, является ей отчимом.

Я, Лу Миллс, совершенно на неё не похожа.

— Что произошло? — отстраняясь, спрашиваю я.

— А что ты помнишь? — вопросом на вопрос отвечает Реджина.

Вспоминаю утреннее пробуждение. До него — пустота, а после — абсолютно новый мир.

— Ничего, — честно произношу я. — Будто память стёрли. — Может, так и есть? — Это снова Кора? Её заклинание?

Реджина отрицательно мотает головой.

— Это Голд сделал. Был лишь один способ тебя спасти, и нам пришлось им воспользоваться. — Реджина поджимает губы и на мгновение отводит глаза. — Ты злишься?

— Конечно, нет! — тут же выпаливаю я и только потом задумываюсь. — То есть… Я даже не знаю, есть ли у меня на это повод. Вы спасли мне жизнь, но… какова цена?

Лицо Реджины принимает отсутствующее выражение, будто бы женщина мысленно перенеслась в прошлое. А потом она вдруг произносит то, от чего внутри закрадывается подозрение:

— Прежде, чем я расскажу тебе, ты должна понять — у меня не было другого выбора.

***

Голд вернулся спустя некоторое время и принёс с собой катушку тёмно-фиолетовых шерстяных ниток.

— Вот, — сказал он, опустив их на стол.

— Что это? — спросила Эмма. Она протянула руку, чтобы потрогать катушку, но Голд успел раньше и слегка ударил её тростью по ладони. - Эй, сдурели что ли? — воскликнула Эмма и затрясла рукой.

— Мисс Свон, я попрошу вас не трогать эту вещь, — сухо произнёс Голд. Он перевёл взгляд на меня, его лицо не говорило ни о чём хорошем. — Нужно поговорить. Наедине.

Я кивнула, зато вот Крюк остался недоволен. Он, стоящий всё это время в дальнем углу со сложенными на груди руками и разглядывающий всех присутствующих исподлобья, в два огромных шага пересёк комнату и остановился с центре.

— Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока вы оба будете обсуждать планы насчёт спасения Лу без моего участия.

— Это ещё почему? — я спросила не из-за интереса, скорее, чтобы просто дать пирату время взвесить все «за» и «против», прежде чем он решил бы наделать глупостей.

— Потому что я ни одному из вас не верю, — отчеканил Крюк. Его взгляд скользнул от меня к Голду. — Особенно тебе, Крокодил. Так что говори при всех.

Эмма согласно кивнула. На лице у Голда появилась тень недовольства, а прищуренный взгляд выдал явное раздражение.

— Дело в том, что есть небольшая проблема, — Голд специально выделил моё имя, чтобы подчеркнуть — эта информация должна была предназначаться только мне. - Там, где есть смерть, всегда будет смерть. С помощью этих ниток, капли крови и магического отвара нам удастся перенести Лу и, скажем, вас, в день, когда она родилась, но через двадцать три года она всё равно погибнет. Её сердце просто остановится в ту же секунду, как часы пробьют нынешнее время смерти.

У меня затряслись руки. Неужели, выхода совсем нет?

— Есть другой способ? — терпеливо уточнил Крюк. По тону его голоса казалось, что пират сразу же протрезвел, как разговор зашёл о реальной возможности спасти Лу.

Я вспомнила слова Голда о том, что моя мать, сама того не подозревая, привезла в Сторибрук истинную любовь Лу, но этот эксцентричный любитель выпивки и подводки для глаз, как ни крути, совершенно не вязался у меня с образом достойного кандидата на руку и сердце моей дочери.

Разве этот тип, который ворует, обманывает и соблазняет женщин уже, похоже, не один десяток лет, вообще мог любить?

— Есть, — подтвердил Голд. — И мисс мэр, которая, в своё время, любила поиграть с чужими сердцами, наверняка знает, какой.

Я была уверена, что он имеет в виду обмен сердцами. Если тому, что сейчас медленно превращается в прах у Лу в груди, теперь в любом времени и любом мире отведено лишь двадцать три года со дня рождения, то нужно просто заменить его на другое.