Берег и море (СИ)

Плохое я время выбрала стоять посреди улицы и пялиться на небо.

— Прости, — снова киваю я, срываясь с места и в несколько больших шагов на скорости лёгкой пробежки сокращая расстояние между собой и женщиной.

В конце концов, это не последний мой закат.

— Ты уверена, что она пойдёт к ним домой? — Реджина сжимает и разжимает руки в кулаках, будто готовится к чему-то.

— Не знаю, — честно отвечает Эмма. — В конце концов, Кора же твоя мать, тебе её знать лучше.

Женщины буквально секунду испепеляют друг друга взглядами, не сбавляя при этом темп ходьбы, а затем Реджина поджимает губы.

— Мне кажется, не время вам обеим спорить, как старым супругам, — бурчу я.

Мне хочется поскорее добраться до Коры и закончить начатое, и, желательно, ещё до того, как она причинит вред кому-либо из Прекрасных или Киллиану.

У меня окоченели пальцы. Не знаю, с чем это может быть связано, но из них будто всю кровь выкачали. Я прижимаю обе к губам и дышу тёплым воздухом, затем растираю между собой. Стало лучше, но не намного — костяшки всё равно ломит, как если бы я беспрерывно била кулаками что-то мягкое, но прочное, вроде кожаной обивки дивана в гостиной Реджины.

Спустя пару минут мы на месте. Поднимаемся на нужный этаж, и когда дверь лофта появляется в поле зрения, я различаю странный блеск на её поверхности, будто перед ней стена из водной мороси и прозрачных блёсток.

— Стойте! — кричу я, но Эмма уже протягивает руку на встречу дверной ручке.

Меньше секунды мне требуется на то, чтобы достать из колчана за спиной стрелу и выпустить её вперёд. Она пролетает совсем рядом с Эммой, которая тут же отклоняется назад. Стрела врезается в дверь и взрывается десятком вспышек.

— Что за чёрт? — восклицает Эмма.

— Барьерное заклинание. С твоей рукой могло случиться то же самое, — констатирует Реджина.

Эмма оборачивается на меня и благодарно кивает. В этот же самый момент за стеной раздаётся грохот, от которого мы приходим в лёгкий ступор. Я дёргаюсь в сторону двери, но меня опережает Эмма. Она с силой толкает её от себя и тут же срывает пистолет с кобуры на поясе. Оружие взлетает вверх на её вытянутых руках так же быстро, как и я хватаюсь за новую стрелу.

В доме Прекрасных настоящий погром. Кажется, ни одна вещь не лежит на своём месте: кухня перевёрнута вверх дном, по полу разбросана мелкая утварь, вроде книг и цветочных горшков.

Здесь было сражение, я уверена.

— Мэри Маргарет? — зовёт Эмма. — Дэвид?

Поначалу ответом ей служит лишь тишина, но спустя какое-то время я различаю шорох со стороны спальни. У меня перехватывает дыхание, лук выпадает из ослабевших пальцев. Я почти уверена, что ничего хорошего мы в спальне не найдём.

Слабый и тихий голос подтверждает мои опасения:

— Эмма…

Это Мэри Маргарет. Мы втроём одновременно срываемся с места. В спальне, отделённой от кухни деревянными перекладинами (одна из них треснула и выглядит так, будто вот-вот сломается пополам), поддерживающими потолок, мебель совершенно не тронута. На полу возле кровати сидит Мэри Маргарет. Она прижимает к груди изрядно побитого Дэвида, чьи руки раскинуты в стороны слишком неестественно. Я касаюсь ногой чего-то и опускаю глаза вниз: длинный стальной и блестящий меч с массивной ручкой, украшенной неизвестными мне узорами. Оружие приковывает мой взгляд к себе на долгие мгновения, пока я не слышу неожиданно обрушившийся на тихую комнату плач. Поднимаю голову. Мэри Маргарет гладит Дэвида по волосам, Эмма опускается на колени рядом с ними, и боль на её лице режет меня без ножа.

— Кто сделал это? — спрашивает Эмма.

Её голос холоднее металла, но я всё-таки улавливаю, как он срывается на последнем слове.

— Кора пришла… Она сказала, что нужно сердце… — Мэри Маргарет не сводит взгляд с лица любимого мужа. — Принесла меч, и заставила их сражаться…

Она задыхается, словно каждый звук, слетающий с языка, приносит ей невероятную боль. У меня звенит в ушах, хочется опуститься на корточки, обхватить колени руками и громко кричать, но я лишь прикусываю нижнюю губу — так сильно, что она немеет.

— Ничего нельзя сделать? — спрашивает Эмма. Хотя, нет, не спрашивает — умоляет. Она поднимает глаза на Реджину и снова повторяет свой вопрос.

— Я… Я не знаю.

То, что сначала я приняла за спокойствие на лице Реджины, оказывается смятением. Женщина запускает пальцы в волосы и ерошит их, будто пытаясь освежить мысли.

— Останься, пожалуйста, — Мэри Маргарет касается своими губами губ Дэвида. Её слёзы оставляют мокрые пятна на его щеках. — Не поступай так со мной… Я люблю тебя… Не поступай так со мной.

Я обхватываю корпус ладонями. Если это и есть цена власти и магии, то почему так много людей головы заплатить её? Все злодеи, о которых написано в книге Генри, причиняли боль и убивали людей, но при этом они никогда не чувствовали то, что сейчас чувствую я.

Дэвид умер по моей вине и ради того, чтобы моя бабушка стала практически всемогущей, но всё, о чём я могу думать — это как же мне поменяться местами с мужчиной, который должен быть жить долго и счастливо вместе со своей супругой и дочерью.