Берег и море (СИ)

Реджина вдыхает воздух на весь объём лёгких и с шумом его выдыхает — долго и так настойчиво, что даже Голду становится не по себе. Он не боится Злой Королевы, но и видеть её в таким тихом, но диком гневе ему непривычно.

— Почему ты её не убил?

Брови Голда медленно ползут вверх.

— Прости?

— Почему ты её не убил? — повторяет Реджина.

Её голос без причины режет воздух на рваные лоскуты — она должна быть благодарна Голду за то, что он этого не сделал.

Женщина опускает глаза на страницу, которую сама же и открыла. Ещё вчера, после того, как Голд ушёл, Реджина стащила книгу сказок из комнаты сына и провела полночи, изучая главу о родной дочери, о которой она совсем ничего не знает. А затем просмотрела и всё остальное … И узнала много всего интересного и неожиданного.

— Здесь сказано, что ты был в Придейне и выкрал чёрный котёл у Рогатого короля. Вот только к тому времени, когда родилась Лу, король был уже мертв, и Придейном правила принцесса Айлонви.

Мистер Голд неоднозначно качает головой: то ли кивает, то ли просто не знает, как реагировать.

— Ты оставил её в прошлом, там, где уж точно никто не сможет её найти — но по собственному желанию, а не по договору с Корой, — продолжает Реджина. Голд выходит из-за прилавка, подбирает книгу, выкинутую Реджиной, стряхивает с неё осколки и ставит на полку. — В чём дело, Голд? Неужели, маленькому ребёнку удалось растопить каменное сердце самого Тёмного?

— Я храню своё сердце там, куда даже твоей прозорливой дочурке не добраться, — Голд разворачивается на пятках. При каждом его движении деревянные половицы поскрипывают.

— Ты понял, что я имею в виду, — не уступает Реджина. — Мне нужно знать правду.

— Зачем? — Голд делает несколько шагов в сторону женщины. — Разве тебе недостаточно того, что я оставил её в живых?

— Ты не понимаешь … — начинает Реджина, но Голд прерывает её взмахом руки. Странно, что женщина тут же замолкает.

— Нет, это ты не понимаешь! — неожиданно для самого себя рявкает мужчина. Его не так уж и просто вывести из себя в обычное время. — Ещё тогда, когда твоя мать только подумала о том, чтобы принести мне новорождённую малышку, я уже знал, на что та будет способна. Дитя истинной любви, ровно как и Эмма, разве что с одним отличием — даже несмотря на твоё проклятье, дочь Белоснежки и Прекрасного была выношена и рождена в счастье и заботе. А Лу — бедная маленькая Лу — впитала в себя каждую нотку твоей ненависти к дочери Леопольда, к ему самому и к Коре.

— Это неправда! — возражает Реджина, сжимая руки в кулаки. — Я ждала её! Я её хотела!

— Но с той же силой ты и ненавидела её, хоть и сама того не знала, — Голд останавливается у той стороны прилавка, где стоит старинный глобус и проводит пальцем по его подставке. Растирая невидимую пыль подушечками большого и указательного пальцев, он продолжает: — Попробуй посмотреть на всё это моими глазами. Я вижу её — маленькую, крохотную и розовощёкую — и тут же вспоминаю Бэйлфайра, которого по своей же вине и потерял. Но ещё я вижу её будущее — то самое, где её жизнь может стать моей смертью. — Голд поднимает глаза на Реджину. — Я должен был убить её. В течение двух лет собирался.

Реджина лихорадочно подбирает слова в голове, но они почему-то не хотят складываться в предложения. Она лишь смотрит на Голда, хлопает ресницами и ждёт, что он продолжит говорить.

Но Голд молчит. Кажется, он настолько глубоко ушёл в воспоминания полувековой давности, что совершенно забыл о том, где находится.

— Голд? — зовёт его Реджина.

Мужчина трясёт головой. Его лицо, ещё мгновение назад потерянное и уставшее, снова приобретает каменное выражение.

— Она была всего лишь ребёнком, которому не повезло с родителями. Возможно, я монстр, или даже убийца, но … Она не сделала мне ничего плохого на тот момент. Я просто не мог, и это меня пугало. В течение двух лет девочка жила у меня в замке. Каждый день я склонялся над её кроваткой с намерением наконец расправится с той, кто в будущем сможет расправиться со мной, и каждый раз, натыкаясь на взгляд её карих глаз, я понимал, что она всего лишь жертва. Такая же, как и мой Бэй.

Реджину неожиданно начинает мутить. Она не отрывает взгляда от Голда. Следит за тем, как мужчина возвращается за прилавок к кассовому аппарату, как он постукивает пальцами по стеклу, из-за которого на редкого посетителя смотрят различные диковины, как его подбородок буквально на секунду дёргается, когда Голд упоминает Бэя.

— Что-нибудь ещё, мисс мэр? — с прежней напыщенностью произносит Голд.

Он заводит обе руки за спину, выпрямляет плечи и всем своим видом пытается показать, что их разговор окончен. Он и так сказал чуть больше, чем хотел. Но Реджина не собирается уходить.

У неё есть ещё одна просьба.