Берег динозавров

— Ну и что? — спросил Лоренцо. — Все равно нам желательно держаться как можно дальше оттуда. Мы можем проскользнуть в комнату Беверли и выкрасть ее, пока эти политиканы играют в свои игры.

— У меня есть причины предполагать, что Даф… и имею в виду, леди Андрагора будет в зале вместе со Свайхильдой. Все это — часть большого плана Горубля. Мы должны остановить его сейчас, пока все не зашло слишком далеко.

— Как? Нас всего двое. Что мы можем сделать против целого дворца, полного вооруженных солдат?

— Не знаю… но мы должны попытаться! Пойдем! Если нам не удастся добиться своего одним путем, будем искать другой, а время не ждет!

Из тридцати минут прошло 25. Лафайет и Лоренцо, скорчившись, сидели на крыше дворца, в тридцати футах над высокими окнами Гринд Зала, находящегося двумя этажами ниже. До них уже начал доноситься еле слышный нервный говор из зала, в котором должны были свершиться великие события.

— Ну, и хорошо, — сказал Лафайет. — Кто пойдет первым — ты или я?

— И нас обоих убьют, — ответил Лоренцо, осторожно перегибаясь через парапет и глядя вниз. — Карниз идет ниже на три фута. Это невозможно.

— Ну, хороню. Я пойду первым. Если я…

Лафайет замолчал и сглотнул слюну.

— Если я упаду, продолжай ты. Пойми, леди Андрагора — я имею в виду Беверли — рассчитывает на тебя.

Он залез на низкую ограду, идущую по краю крыши, и осторожно, избегая глядеть вниз, приготовился перелезть на карниз.

— Подожди-ка, — сказал Лоренцо. — Этот металлический край выглядит острым. Он может перерезать веревку. Надо бы подложить что-нибудь мягкое.

— На, вот, возьми мою куртку.

Лафайет быстро стянул с себя помятую куртку, которую дали ему в Аджаке, свернул ее, подпихнул под веревку, которую они стащили из одного служебного помещения замка.

— И неплохо вам было бы иметь кожаные перчатки, — указал Лоренцо. — И страховочную петлю. И ботинки с шипами.

— Вот-вот — и еще застраховаться на большую сумму денег, — прервал его Лафайет. — Но так как это невозможно, то неплохо было бы нам начать действовать, пока у нас есть хоть какая-то уверенность.

Он схватился за веревку, стиснул зубы и соскользнул вниз, в ветер и темноту.

Ветер тут же обрушился на его не прикрытую курткой спину. Его ноги пытались нащупать опору на стене в трех футах внизу. Волокна тяжелой веревки впивались в ладони, как колючая проволока. Освещенное окно приблизилось. Его нога дотянулась до стены с таким грохотом, что можно было бы разбудить всю округу. Не обращая внимания на боль в руках, тошноту и чувство бездонной глубины внизу, Лафайет соскользнул последние несколько футов и остановился, болтаясь в воздухе между двумя окнами на пространстве в 4 фута гладкой стены.

Изнутри до него доносился непрерывный поток голосов, шарканье ног.

— Представить себе не могу, в чем дело, — воскликнул мужской тенор. — Разве что моя просьба сделать меня Почетным Сквайром Герцогского Маникюра, наконец, будет удовлетворена.

— Бог видит, что пришло время моего назначения Вторым Почетным Артистом по Герцогским усам, — ответил разгневанный баритон. — Но что за любопытный час церемонии…

— Так как у Его Высочества нет усов, то тебе придется долго ждать, Фонтли, — насмешливо предположил тенор. — Но тише, они идут.

— Шшшш! У тебя все в порядке? — прошипел сверху голос Лоренцо.

Лафайет подтянулся вверх, но ничего не увидел, кроме огромной массы нависающего карниза.

Изнутри донеслись звуки фанфар. Прозвучали вежливые аплодисменты, за которыми последовало какое-то объявление, неразборчивое из-за того, что было сказано в нос. Затем слабо послышался скрипучий голое герцога Родольфо:

— …собрались здесь… этот незабываемый день… радость и честь представить… несколько слов… внимание…

Еще раз прозвучали вежливые аплодисменты, затем наступила тишина.

— Я не буду приукрашивать события, — прозвенел голос Горубля. — Крайняя опасность для государства… Необходимо принятие срочных мер…

По мере того, как голос продолжал монотонно выговаривать слова, веревка, к которой прильнул О’Лири, начала дрожать. Через несколько секунд появился Лоренцо, быстро спускающийся вниз.

— Остановитесь! — прошипел Лафайет как раз в ту минуту, когда пара тяжелых сапог ударила ему в плечи и всей своей тяжестью потянула его вниз.

— Шшшш, Лафайет. Где ты?

— Ты на мне стоишь, ты, кретин! — умудрился выдавить из себя Лафайет, испытывая смертельные муки. — Слезай!

— Слезать? — точно так же прошипел ему в ответ Лоренцо. — Но куда?

— Мне плевать, куда! Слезай, куда хочешь, пока я еще держусь за веревку, и мы оба не полетели вниз!

Наверху раздалось учащенное дыхание, пыхтение, и одна нога была убрана с плеч О’Лири. Потом другая.

— Ну, вот, теперь я вишу, как муха, которая умеет летать только вниз, — дрожащим голосом прошептал Лоренцо. — Что дальше?

— Заткнись и слушай!