Берег динозавров

— Все, что ты говоришь, похоже, очень хорошо сработало практически, — признал Честер, обводя глазами безмятежное селение в сгущающихся сумерках. — И все же я не могу избавиться от ощущения, что тебе следовало бы привить им больший идеализм. Представь себе, что в будущем для них настанут трудные времена. Что, если изменится климат, нагрянет эпидемия или даже просто случится лесной пожар?

— Я не думаю, что здесь помог бы показной идеализм. Насколько я понимаю, все эти попытки втиснуть людей в прокрустово ложе чьего бы то ни было Великого Плана Освобождения Человечества обычно кончаются тем, что палка истории ударяет обратным концом по освободителям. В этом селении у каждого есть свое место и дело, которое он хорошо делает. У нас каждый может ходить с высоко поднятой головой, будь он сапожник, рыбак, охотник, шахтер, ткач, винодел или гончар.

— А как с искусством? С этим диалектико-материалистическим подходом…

— У нас каждый танцует и каждый поет. Все умеют играть в спортивные игры, лепить из глины и рисовать. У одних это получается лучше, чем у других, но самое главное — все могут это делать. В нашей общине художники все, а не кучка полусвихнувшихся избранных.

— Но вас, похоже, немного, — сказала Унэ, — по моим подсчетам, не более трехсот человек.

— Больше народу в одном месте — больше проблем: тут тебе и антисанитария, транспортные пробки, шум, всякие стычки… Земли у нас достаточно, и поэтому кроме этого селения в радиусе ста километров разбросаны еще двенадцать таких же поселков, и в каждом из них живет не более трехсот человек. Каждый из них волен иметь столько детей, сколько захочет, но если с рождением твоего ребенка численность жителей превышает три сотни, ты должен основать собственное поселение. Желающих предостаточно, любителей воды, например, охоты на неосвоенных территориях и так далее. Между селениями идет оживленная торговля, поэтому мужчины берут, как правило, жен из других селений. Похоже, такова уж человеческая природа — искать себе пару среди чужеземцев.

— По-видимому, налоговому управлению делать здесь совершенно нечего, — сказал Честер, — да и зачем нам создавать дополнительные сложности?

— Честер, здесь очень приятное место. Почему бы тебе не обосноваться здесь и позабыть обо всех издержках цивилизации?

Честер отрицательно покачал головой:

— Я начал с того, что попытался решить свои налоговые проблемы с помощью незаконных финансовых операций. А когда ты оказался в беде, я тебя, по сути, бросил.

— Но мы же договорились…

— Унэ пыталась помочь мне, но я и ее бросил, — продолжал Честер. — Я пал почти на самое дно, когда мной занялся Куве. Вырвавшись из исследовательского центра, я поклялся начать новую жизнь. Я помог некоему Бэндону, а еще отомстил Девану за свои унижения. Затем мне повезло, и я нашел Унэ. Извини, Кейс, что я принес тебе столько проблем. Я стоил тебе тридцати лет жизни.

— Лучших тридцати лет моей жизни, Честер. И теперь мы квиты.

— Нет, у меня еще остается цирк, о котором я должен позаботиться.

— Совершенно верно, Честер. Если действительно тридцать лет пролетели только для меня, то еще не поздно что-нибудь спасти в нашем мире!

— А кроме того, надо позаботиться и о прадедушкином изобретении. Он ведь угробил на него всю свою жизнь и завещал его мне. Только я могу его спасти. Есть и другие планы.

Кейс поднялся на ноги:

— Ничего нет лучше настоящего, Честер. Давайте трогаться помаленьку.

Полчаса спустя Честер, Кейс, Унэ и гомонящая толпа селян вышли к поляне, на которой находился ковер с двумя парчовыми креслами.

— Кейс, думаю, тебе нужно произнести речь, назначить преемника, сделать несколько пророчеств, словом, все то, что обычно делают белые боги перед тем, как уйти в небытие.

Кейс вздохнул:

— У меня здесь множество друзей, Честер, и мне очень не хочется их покидать. Но нет никакого смысла устраивать по этому поводу торжество. Тридцать лет я учил их жить и работать и не думаю, что указания вдогонку могли бы что-либо изменить.

— Тогда тронулись, Унэ, — сказал Честер, — но уж постарайся доставить нас туда, откуда мы начали путешествие, — в пункт управления машиной в дедушкином доме.

Унэ посмотрела на Честера как-то растерянно.

— Я в контакте с компьютером, — сказала она, — но…

— Что такое, Унэ?

— Мир, из которого мы начали путешествие, больше не существует.

Глава 14

— Мои смутные предположения теперь начинают подтверждаться, — размеренно проговорил Честер. — Твои деревушки с населением, не превышающим триста человек, и триценниум, где я провел почти год, — не есть ли все это наш мир в его прошлом и некоем отдаленном будущем?

— Ничего не понимаю, Честер. Я давно оставил всякую надежду разобраться хоть в чем-либо, что касается этого проклятого компьютера.

— Но если все так и есть, это может лишь означать, что мы имели и имеем дело с реальной действительностью. Мы просили компьютер показать нам сцены из прошлого самым доступным для человеческого наблюдения способом…

— Ты хочешь сказать, что дьявольская штука восприняла наше шутливое предложение всерьез и зашвырнула нас в реальное пространство и время?