Бенефис Лиса

Баум, разговаривавший с Элен и несколькими офицерами, обратился к подошедшему Мартиньи:

— А, вот и вы, Фогель. Я перед вами в долгу за ваше предложение посетить такое восхитительное место.

— Рад, что вам нравится, фельдмаршал.

— Не уходите, я хочу с вами поговорить. Вы мне должны рассказать, как обстоят теперь дела в Берлине. — Он поцеловал руку Элен. — Прошу прощения, фрау де Виль.

— Конечно, фельдмаршал.

Мартиньи и Баум пошли по траве к деревьям, а там по дорожке, которая вела к ограждению у обрыва, с которого открывался вид на море.

— Все это с каждой минутой все больше напоминает плохую пьесу, — сказал Баум.

— Вы правы, но у нас нет времени обсуждать, как Брехт мог бы ее улучшить. Работаем с тем, что имеем. Почтовый вылетает в восемь. Они ожидают, что вы вылетите на Сторче примерно в то же время.

— Как это будет?

— Я появлюсь в Сентябрьском приливе в семь. Со мной будет Сара и Келсоу в морской форме, сильно забинтованный.

— А Хофер что сделает?

— Он сделает то, что ему будет сказано сделать. У меня будет шприц с сильным снотворным. Спасибо врачу, который пользовал Келсоу. Укол в руку, и он отключится на несколько часов. Мы запрем его в спальне.

— Когда это произойдет?

— Я считаю, что лучше всего сразу по возвращении в Сентябрьский прилив. Примерно часов в пять избавьтесь от Неккера и остальных, но пригласите меня остаться выпить.

— Но как я объясню его отсутствие в аэропорту?

— Просто. Неккер появится с вашими вещами перед самым отлетом. Тут-то вы впервые и объявите, что намереваетесь лететь на почтовом самолете. Раньше вы не можете это обговаривать, потому что Хофер захочет знать, что вы затеяли. Вы скажете Неккеру, что главный врач госпиталя рассказал вам об этом моряке, который был серьезно ранен во время атаки на конвой прошлой ночью и нуждается в специфическом лечении, которого здесь на острове получить не может. Поскольку вы используете самолет большего размера, вы можете захватить и нас с Сарой.

— А Хофер?

— Скажете Неккеру, что Хофер полетит следом на Сторче.

— И вы надеетесь, что это сработает?

— Да, — сказал Мартиньи. — Потому что это просто. Я мог бы попытаться сделать то же самое, используя свой мандат от рейхсфюрера, но, возможно, командующий офицер Люфтваффе стал бы настаивать на получении разрешения из штаба в Нормандии. — Он улыбнулся. — Но Эрвину Роммелю никто не скажет нет.

Баум вздохнул, взял сигарету, предложенную Мартиньи, и вставил в мундштук.

— Никогда уж мне больше не играть такой замечательной роли. Никогда.

15

На столе в прозекторской городской больницы тело Вилли Клейста выглядело еще ужасней. Майор Шпеер стоял в ожидании, пока два его ассистента аккуратно срезали горелую одежду Клейста. Грейзер наблюдал с заинтересованным ужасом, находясь около двери.

Шпеер повернулся к нему.

— Если почувствуете тошноту, вон там ведро, стыдиться нечего.

— Спасибо, господин майор. Капитан Мюллер просил меня сказать, что он очень признателен вам за то, что вы взяли на себя труд заняться этим лично.

— Я понимаю, сержант, насколько важна осмотрительность в этом случае. Мы готовы?

Последние клочки одежды были удалены, и один из капралов-ассистентов начал обмывать тело, поливая тонкой струйкой, в то время как другой подкатил стол с разложенным набором хирургических инструментов.

— Обычно, я начинаю с удаления мозга, — весело сказал Шпеер. — Но в данном случае, главное — скорость, во всяком случае, вы так сказали, поэтому сначала мы удалим органы, чтобы лаборанты могли выполнять свою часть работы.

Скальпель в его руке не казался большим, но когда он провел им от места под горлом до живота, плоть мгновенно разошлась. Запах был ужасным, но Грейзер устоял, прижав платок ко рту. Шпеер работал очень споро. Удалил сердце, печень, почки и в эмалированных мисках отправил в лабораторию по соседству.

Казалось, Шпеер забыл о Грейзере. Один из капралов подал ему маленькую электрическую пилу, воткнув вилку в розетку в полу. Когда он принялся за голову, Грейзер не смог уже сдерживаться и стремительно выбежал в туалет, где его долго и мучительно рвало.

После этого он сел в коридоре и закурил. Молодая сестра, говорившая с ирландским акцентом, положила ему на плечо руку и сказала:

— Вы выглядите больным.

— Я только что наблюдал вскрытие, — объяснил ей Грейзер.

— Да, в первый раз это почти всегда так. Я принесу вам кофе.

Она хотела помочь, но разве это был кофе? Желудовый напиток, вкус которого показался Грейзеру особенно омерзительным. Он закурил снова и пошел к выходу. Из приемного отделения Грейзер позвонил Мюллеру в Серебристый прилив.

— Это Грейзер, господин капитан.

— Как там дела?

— Сказать по правде, это оставляет не лучшие воспоминания, но майор Шпеер, без сомнения, свое дело знает. Я жду его заключения. Сейчас проводятся лабораторные исследования.

— Подожди там, пока будут готовы лабораторные тесты. Вот, что интересно: звонил из Штудгарта твой брат, которому отзвонила из Берлина эта женщина, Ньюманн. Та, что работает в офисе рейхсфюрера в Канцелярии.

— И?