Бенефис Лиса

Добежав до них, Галлахер плечом отбросил сержанта с дороги, словно был форвардом в регби. Подскочил к Клейсту, и пнул немца под левое колено, от чего нога у того подогнулась, и нанес ему сильный удар в область почек. Клейст застонал и повалился, выпустив из рук перепуганную девушку.

Галлахер поднял корзинку Мари и подал ей, потрепал девушку по щеке.

— Теперь все хорошо, детка, — сказал он. — Беги наверх к дому миссис де Виль. Больше тебя никто не тронет.

Она бросилась бежать как испуганный кролик. Когда Галлахер обернулся, Грейзер успел вытащить из кармана свой маузер, глаза его сверкали от бешенства. Клейст сказал:

— Нет, Эрнст. Это приказ. Он мой. — Немец поднялся, расправил плечи и снял плащ. — Как все ирландцы, он же ненормальный. Сейчас я его проучу. Руки-то пообломаю.

— Наполовину ирландец, так что и ненормальный наполовину. Давай разберемся с этим окончательно. — Шон снял куртку и отбросил ее в сторону. — Я не рассказывал тебе о моем деде, старике Харви Леброке? С двенадцати лет он ходил на шхуне за треской, потом был боцманом на паруснике, перевозившем зерно из Австралии. К двадцати трем он обогнул мыс Горн двенадцать раз.

— Поговори, поговори, — сказал Клейст, кружа около Шона. — Это тебе не поможет.

Он бросился вперед, резко выбросив кулак для сокрушительного удара, от которого Галлахер, однако, с легкостью увернулся.

— В те дни боцман был хорош только своими кулаками, а он был хорош. Очень хорош. — Шон нырнул вперед и ударил немца в левый глаз. — Когда я приезжал из Ирландии еще мальчишкой к нему в гости, деревенские мальчишки не давали мне прохода, потому что я смешно говорил. Когда я пришел домой в слезах, он вывел меня в сад и преподал первый из множества уроков. Знание, расчет, реакция — вот что имеет значение, а не размеры. Бог, как он часто напоминал мне, а он не был профессиональным проповедником, никогда не планировал, чтобы миром правила жестокость.

Получалось так, что немец каждый раз промахивался, а Галлахер, казалось, бил его, как хотел и куда хотел. В нескольких ярдах от них, на холме, Сара, Мартиньи и девочка Вайбер наблюдали, как ирландец гонял инспектора по траве.

Но вдруг случилась беда: Галлахер сделал шаг вперед, поскользнулся на траве и упал. Клейст воспользовался выпавшим ему шансом: поднял колено и сильно лягнул его в бок при падении. Галлахер с удивительной скоростью откатился в сторону и встал на одно колено.

— Видит Бог, ты даже ударить-то не можешь толком.

Когда он вставал, Клейст бросился на него, чтобы расправиться. Галлахер отклонился, и немец, споткнувшись об него, влетел головой в стену амбара. Ирландец ударил его по почкам сначала левой, потом правой рукой. Клейст резко вскрикнул, и Галлахер развернул его к себе. Он ухватил немца за воротник и ударил лбом в переносицу, сломав ему нос. Затем отступил на шаг. Клейста качнуло, и он повалился.

— Негодяй! — крикнул Грейзер.

Галлахер обернулся и увидел, что сержант направляет на него маузер, но в тот же момент раздался выстрел, у ног сержанта выбило кусок дерна. Они повернулись, по склону спускался Мартиньи с Вальтером в руке.

— Уберите это! — приказал он.

Грейзер продолжал стоять, глядя на Мартиньи. Клейст, которому удалось подняться на ноги, сказал хрипло:

— Делай, что сказано, Эрнст.

Грейзер послушался, и Мартиньи продолжал:

— Хорошо. Вы, без сомнения, опозорили все, что символизирует Рейх. Об этом я поговорю с вашим командиром позже. Теперь уходите.

Грейзер попытался поддержать Клейста под руку, но тот оттолкнул его и пошел прочь через лес. Галлахер повернулся и крикнул Мари Вайбер:

— Иди, девочка. Иди в дом.

Она повернулась и побежала. Сара вынула платок и вытерла кровь с губ Галлахера.

— Никогда не думала, что Джерси и Ирландия являются такой смертельной смесью.

— Прекрасный день для узнавания. — Он сощурился на солнце, пробившееся сквозь кроны. — То ли еще будет. — Он усмехнулся и обратился к Мартиньи. — У вас нет с собой сигарет? По-видимому, свои я оставил дома.

11

Мартиньи и Сара проехали через Сент-Обин и дальше к Бел-Ройал, минуя на своем пути целый ряд укреплений и огневых точек. Хотя небо оставалось голубым, и ярко светило солнце, а горизонте, над фортом Елизаветы появилась темная завеса.

— Дождь, — сказала Сара. — Типичная весенняя погода для Джерси. Удивительное солнце, и неожиданно с залива налетает шквал с дождем, иногда всего на несколько минут.

— Здесь теплей, чем я ожидал, — заметил Мартиньи. — Как в Средиземноморье. — Он кивком указал на сад, мимо которого они проезжали. — Особенно, когда видишь эти пальмы. Такого я не ожидал.

Сара откинулась назад и закрыла глаза.

— На этом острове весной пахнет совершенно особенно, как нигде в мире. — Она открыла глаза и улыбнулась. — Это говорит та часть меня, что досталась мне от де Вилей. Безнадежно необъективная. Расскажи что-нибудь. Почему ты снял форму?

Мартиньи был в кожаном пальто, но под ним серый твидовый костюм с жилетом, белая рубашка и черный галстук.