Несмотря на присутствие делегатов со всего мира, атмосфера в Базеле мрачная. Напрасно старики ищут знакомые лица. Трудно было представить себе более трагический символ поразившего еврейский народ геноцида, чем отсутствие сотен борцов, которые за несколько дней до вторжения гитлеровских войск в Польшу в последний раз участвовали в работе женевского конгресса. Число делегатов из Восточной Европы катастрофически уменьшилось, а американская делегация стала более представительной: центр тяжести еврейского народа и сионизма теперь находился в Новом Свете.
Столкновение между Бен-Гурионом и Вейцманом произошло на пленарном заседании. В своей вступительной речи Бен-Гурион подчеркнул права еврейского народа на всю территорию Палестины, но согласился принять принцип разделения: «Мы готовы к обсуждению компромиссного решения при условии, что в обмен на сокращение нашей территории нам предоставят расширенные права и признание нашей национальной независимости». Позже, во время дебатов, он похвалил «Сопротивление» (подразумевая вооруженную борьбу), обозначив ее допустимые пределы и дезавуировав терроризм. С большим чувством он вспомнил борьбу палестинских евреев и нелегальной иммиграции.
«Это [ «Движение сопротивления»] является новым событием в истории Израиля. Есть евреи диаспоры, для которых иммиграция в Палестину стала вопросом жизни и смерти. Для них земля Израилева — это не сионизм, не идеология, не пустой замысел, а жизненная необходимость, одно из условий выжить. Для этих евреев судьба — это земля Израилева или смерть. И в этом тоже сила».
В своем не менее блестящем выступлении Вейцман отстаивал противоположную позицию:
«Я выслушал энергичное выступление моего друга Бен-Гуриона по поводу «Сопротивления». Он сказал, что некоторые погибнут, но другие выживут. Надеюсь, что так и будет, но могло бы быть и иначе. Если погибнет слишком много людей, что станет с еврейским народом? Что станет с Палестиной, если мы раскачаем фундамент, на котором своей кровью и потом мы построили наше будущее? Те, кто нападает на британское правительство, знают, что оно ответит тем же. Мы заранее жалуемся на суровость репрессий и страдаем от них заранее. На что нам еще надеяться? Этого следовало ожидать».
Однако выступление было прервано, поскольку в своей речи он обвинил американцев в том, что, поддерживая «Сопротивление», они ограничиваются моральной и финансовой помощью в то время, когда другие гибнут на баррикадах; кто-то из присутствующих в зале крикнул: «Демагог!», на что Вейцман, вне себя от гнева, ответил:
«Вы осмеливаетесь назвать меня демагогом! Я один из тех, кто познал все тяготы и беды сионистской работы. Тот, кто бросил мне в лицо этот эпитет, должен был бы знать, что в каждой ферме и в каждом хлеве Нахалаля, в каждом строении, вплоть до самой маленькой деревянной лавчонки, стоящей в Тель-Авиве или Хайфе, есть капля моей крови».
Раздались аплодисменты, и большинство делегатов встали. Вейцман продолжал: