«Этот человек не провидец… Иногда он теряется в сложных ситуациях, не способен решать вопросы, требующие большого интеллектуального и морального мужества. Но он знает свое дело, у него множество талантов… и я полагаю, он знает, что нуждается в поводыре».
Шарет — человек иной закалки, чем Бен-Гурион. Он не обладает такой же сильной индивидуальностью и решительным характером, как его кумир. У него более умеренные и осторожные взгляды, чем у его старшего товарища, который стремится все упростить. Он придает большое значение печатному слову и устной речи и проявляет себя любезным там, где Бен-Гурион суров и резок, он сдержан тогда, когда другой — экстремист. Шарет не пренебрегает дерзкой «практикой свершившегося факта» — основой сионистской философии Старика, — но и не приступает к ней с несгибаемостью фанатика. Одно из самых известных высказываний Бен-Гуриона и комментарий Шарета по этому поводу служат прекрасной иллюстрацией того, как по-разному они понимают проблемы. Однажды в 1950 году Старик сказал ему: «Наше будущее зависит не от того, что говорят гоим (неевреи), а от того, что делают евреи!». Характерная реакция Шарета: «Совершенно верно. Но то, что делают гоим, тоже очень важно!».
Именно различие в оценке «что скажут гоим» лежит в основе частых несогласий, которые в 50-х годах мало-помалу отравят их отношения. Шарета волнуют решения ООН, осуждающие политику Израиля, и он отстаивает точку зрения, согласно которой «без резолюций ООН мы бы никогда не создали государства». Бен-Гурион, со своей стороны, утверждает, что «израильское государство обязано своим существованием только израильскому народу и его армии».
Разногласия весьма значительны, и разделяющая их пропасть будет становиться все больше и больше. С одной стороны, человек с жестким характером, подавляющей индивидуальностью, лидер, обладающий необычайной притягательной силой. Перед ним и против него другой — более слабый, не обладающий железной волей и даром лидерства, лишенный пророческого видения — словом, не имеющий все тех качеств, которые позволили Бен-Гуриону подняться на вершину; перед своим старшим товарищем он испытывает мучительное чувство неполноценности. Что касается Старика, то решив в 1953 году удалиться от дел, он с неудовольствием узнает о назначении Шарета своим преемником, и отношения между ними портятся.
На время долгого отпуска, который Бен-Гурион взял перед уходом в отставку, Моше Шарет заменяет его на посту премьер-министра, а обязанности министра обороны временно исполняет Пинхас Лавон. О своем намерении «на два года» отойти от власти Старик сообщает другим министрам Рабочей партии Израиля только 5 октября. Шарет, хотя и сомневается в целесообразности этого демарша, присоединяется к своим коллегам, которые пытаются заставить Старика отказаться от принятого им решения. Он ничуть не сомневается, что в новой должности его ждут большие разочарования. Сперва его разочарует новый министр обороны, которого всячески продвигал Бен-Гурион; потом возникнут нелады от несходства характеров с новым начальником главного штаба Моше Данном. По правде говоря, эти проблемы начались еще в период временного исполнения им обязанностей премьер-министра.
12 октября 1953 года проникшим с территории Иордании террористам удается проскользнуть незамеченными в израильскую деревню и забросать гранатами жилой дом, в результате чего погибают женщина и двое ее детей. Известие об этом вызывает в Израиле значительный резонанс, и руководящие круги приходят к убеждению, что эту акцию иорданцев нельзя оставить без ответа. В этот день Бен-Гурион вместе с заместителем министра обороны Пинхасом Лавоном, начальником главного штаба Мордехаем Маклефом и командующим маневрами Моше Даяном находится с инспекционным визитом на Севере, где проходят большие военные учения. Узнав о покушении, все четверо проводят импровизированную конференцию рядом со своим «джипом». Бен-Гурион, который юридически находится в отпуске (обязанности министра обороны временно исполняет Лавон), не принимает участия в дискуссии и ограничивается тем, что слушает выступающих.
Лавон, Маклеф и Даян решают провести репрессивную операцию — самую крупную из всех, проводимых ранее. Для этой цели они выбирают иорданскую деревню Кибия, которая является базой и убежищем террористов. План заключается в том, чтобы направленное туда подразделение взорвало несколько деревенских домов. Для придания этой акции большего устрашения предусматривается уничтожить примерно 10–12 иорданцев.