Бен-Гур

Месяц, в который мы теперь переносимся, — июль; год от рождества Господня двадцать третий; место — Антиохия, царица Востока, город, уступающий в силе только Риму и едва ли не самый населенный в мире.

Существует мнение, что экстравагантность и распущенность тех времен проистекали из Рима, распространяясь оттуда по всей империи, что великие города только отражали нравы своего тибрского хозяина. В этом можно усомниться. На завоевателе сказалось влияние завоеванных. В Греции он нашел источник разложения и снова нашел его в Египте; исследователь, исчерпавший предмет, закроет книги, убежденный в том, что река разврата текла с Востока на Запад и что в Антиохии, древнейшем обиталище ассирийской власти и великолепия, был первый источник смертоносного потока.

Транспортная галера вошла в устье реки Оронт из голубых морских вод. Время близилось к полудню, но несмотря на великую жару, все, кто обладал такой привилегией, собрались на палубе — Бен-Гур среди прочих.

Пять лет привели юного еврея к расцвету мужественности. Хотя одеяние из белого льна отчасти скрывало формы, внешность его была чрезвычайно привлекательной. Более часа провел он на стуле в тени паруса, и за это время несколько пассажиров его национальности безуспешно пытались завязать беседу. Он отвечал на вопросы учтиво, но кратко и на латыни. Чистота речи, изысканные манеры и замкнутость только увеличивали любопытство окружающих. Те, кто присмотрелся к нему поближе, заметили некоторое несоответствие между поведением, отмеченным непринужденной грацией патриция, и некоторыми особенностями внешности. Так руки его были непропорционально длинными, а когда он брался за что-нибудь во время качки, размер ладоней и их очевидная сила завершали наблюдение, в результате чего желание узнать, кто он, смешивалось с интересом к истории его жизни. Другими словами, впечатление, им производимое, лучше всего характеризуется выражением: этому человеку есть что порассказать.

Галера останавливалась по дороге в одном из портов Кипра, где взяла на борт еврея почтенной наружности, спокойного, невозмутимого, патриархального вида. Бен-Гур задал ему несколько вопросов, ответы завоевали его доверие, и привели к пространной беседе.

Случилось также, что, когда галера входила в бухту Оронта, два других судна, замеченные еще в море, обогнали ее и одновременно вошли в реку, при этом оба незнакомца подняли небольшие ярко-желтые флаги. Относительно этих сигналов было сделано множество предположений. Наконец какой-то пассажир обратился за информацией к почтенному еврею.

— Да, я знаю значение этих флагов, — ответил тот, — они говорят не о национальности, а о личности собственника.

— И много ли у него кораблей?

— Много.

— Ты знаешь его?

— Я вел с ним дела.

Взгляды пассажиров просили говорящего продолжать. Бен-Гур прислушивался с интересом.

— Он живет в Антиохии, — продолжал еврей в своей спокойной манере. — Огромное богатство привлекло к нему всеобщее внимание, и мнения, высказываемые о нем, не всегда доброжелательны. Был некогда в Иерусалиме князь из очень древнего рода Гуров.

Иуда всеми силами старался сохранять невозмутимость, но сердце его забилось быстрее.

— Князь вел торговлю, проявляя большие способности к делу. Он положил начало многим предприятиям на Востоке и Западе. Его конторы стояли в крупнейших городах. Антиохийской управлял человек, о котором многие говорили, что он — домашний раб по имени Симонид, еврей с греческим именем. Хозяин утонул в море. Однако дело его продолжалось, и едва ли с меньшим успехом. Некоторое время спустя, семью постигло несчастье. Единственный сын князя, подросток, пытался убить прокуратора Гратуса на одной из иерусалимских улиц. Попытка провалилась, и с тех пор о нем никто не слышал. Ярость римлянина обрушилась на весь дом, и в живых не осталось никого, носящего это имя. Опечатанный дворец стал пристанищем диких голубей, имение было конфисковано; конфисковано было все имущество Гуров, какое удалось обнаружить. Прокуратор лечил свою рану золотыми примочками.

Пассажиры рассмеялись.

— Ты хочешь сказать, что он присвоил имущество погубленного рода?

— Так говорят, — отвечал еврей, — а я передаю историю в том виде, в каком услышал. Симонид же, который был агентом князя в Антиохии, вскоре открыл свое собственное дело и в необычайно короткое время стал главнейшим купцом города. Подражая своему хозяину, он отправлял караваны в Индию, а его корабли могли бы посоперничать с любым Царским флотом. Говорят, ему всюду сопутствует удача. Его верблюды умирают только от старости, его корабли не тонут, если он швыряет в реку медяк, тот возвращается золотым.

— Как долго он ведет свое дело?

— Меньше десяти лет.

— Должно быть, было с чем начать.

— Да, говорят, прокуратор завладел только имуществом князя: лошадями, скотом, домами, землей, судами, товарами. Деньги найти не удалось, хотя ожидались огромные суммы. Что с ними стало, остается неразрешенной загадкой.

— Не для меня, — ухмыльнулся один из пассажиров.