Белый ворон

Роман дежурного генерала с графиней Толстой разгорался, как ан гонов огонь в ране. Им было весело вместе. Груша бросила не только Каподистрию, но и добрую дюжину других любовников. Об оставшихся Арсений не спрашивал. Впрочем, жизнь не давала ему права на ревность. Хвори сожрали половину сил и почти не оставили времени. Чудо, что под занавес случилось амурное приключение. При других обстоятельствах он мог бы полюбить. Сейчас относился к происходящему с заметным цинизмом. Что бы Аграфена ни вытворяла, всё было к месту — потому что завтра ему этого уже не увидеть. Как, впрочем, и ничего другого.

Закревскому казалось, что они стали очень близки. Поэтому известие о помолвке графини Толстой с неким Всеволожским повергло генерала в шок. Вроде бы вчера ушла от него, ничего не сказав. И сегодня намеревалась прийти. А тем временем... Мучивший его вопрос Арсений задал Груше в очень подходящий момент и в очень подходящей позе. Она сидела на нём верхом и была в восторге от самоё себя.

— Так вы выходите замуж?

Секунду назад светившееся лицо Толстой стало кислым.

— Надо вам было всё испортить? — она сползла с него на кровать и шумно завозилась, надевая туфли.

— Любопытно спросить, за кого? — проигнорировал её замечание Арсений. — Кто такой Всеволожский?

— Не знаю! — огрызнулась девица. — Это папа придумал. И мне просто уже надо быть замужем. Третий месяц пошёл. Скоро всем станет заметно. Вам-то что?

По тому, как возмущённо запыхтел генерал, было ясно, что ему очень даже многое нужно. После истории с Мавромихалисами он как-то не задумывался о возможной беременности Аграфены.

— Вы же говорили... у вас часты выкидыши.

Толстая просияла.

— А вот этот как-то зацепился! Сеня, милый, ну что вы меня мучаете? Я ведь не за тем пришла.

— А зачем вы пришли? — Закревский поймал её руку. — Выходит, вам совершенно всё равно, с кем венчаться?

Груша выдернула у него свою ладонь.

— Мне больше никто не предлагал. А ребёнку нужен отец. Для метрики.

Генерал почесал в затылке.

— Чей же он? Или вам, как всегда, трудно сказать?

— Нет, отчего же? — Графиня поджала губы. — Три месяца. Посчитайте сами. Я, конечно, не вершина добродетелей. Но в пост стараюсь этого не делать. Чтобы не огорчать матушку на небесах...

Она сердито глянула на него, как будто он подбил её на нарушение церковных правил.

— Груша, вы в своём уме? — осведомился Закревский. — Если это мой ребёнок, то почему было не сказать? Или вы полагали, что я не поверю?

— Я полагала, что вам всё равно, — отрезала она. — А кроме того, я не до такой степени свинья, чтобы играть на вашем благородстве. Мы сразу решили: без обязательств... Я такая, какая я есть. И я не хочу делать вас несчастным. Вы сами знаете: я неуёмная.

— Не говорите глупостей, — отрезал генерал. — Зато я очень даже скоро уймусь. И если после меня останется кто-то с фамилией Закревский, это будет приятным сюрпризом.

Груша заморгала. Ей совсем не нравилось настроение любовника.

— Нет. Так не стоит думать. Всё в руках Божьих. Поедемте на воды. Или в деревню. Я стану за вами приглядывать. Вы хотите жениться и сделать меня вдовой?

— Именно.

Толстая наморщила лоб. В том, что предлагал Арсений, была и жертва, и побег одновременно.

— Видите ли, Аграфена Фёдоровна. — Закревский криво усмехнулся. — Вы завели роман с покойником.

— «Близ Наревы дом мой тесный», — передразнила его графиня строкой из Жуковского. — Сеня, я к вам очень привязана и не позволю вам быстро умереть.

— Желаете, чтобы помучился? — генерал притянул её к себе. — Хотите вы того или нет, но вам придётся наконец представить меня своему отцу. И поверьте, его ожидает самый неприятный в жизни разговор.

Графа Толстого Закревский уломал быстро. Аграфена и не знала, как внушительно выглядит её жених, когда наденет не только генерал-адъютантский мундир, но и все ордена. У неё дух перехватило при виде звёзд Александра Невского и Владимира, Георгиевского креста на шее и целой россыпи иностранных наград на левой стороне груди.

— Сударыня, это железо тянет меня к земле, — мрачно пошутил Закревский. Однако в глубине души ему было приятно нескрываемое восхищение Груши. Поскольку больше нечем красоваться, то пусть хоть это оценит.

Его приезд в дом Толстых был необычен. Не принято, чтобы девица знакомила родителей с женихом. Телегу впереди лошади не ставят. Однако есть правило, по которому кавалер, имея серьёзные намерения, может сам представиться и просить разрешения ухаживать за невестой. Но чтобы сразу руки — такое следовало занести в анналы светских хроник. Впрочем, Закревский не особенно беспокоился на сей счёт. И сразу подавил малейшие попытки графа к сопротивлению.

— Это мой ребёнок, — сказал он, плотно прикрыв дверь кабинета, куда провёл его отец суженой. — Советую немедленно отказать господину Всеволожскому. Что касается Аграфены Фёдоровны, то она больше не ваша забота.

— Вы берёте её без приданого? — на губах графа появилась неприятная улыбка.