Белый ворон

Вот потому-то полотна распределяли в закрытые спецхраны, а пресловутое Бюро сидело под крышей ветеринарного факультета университета имени Гумбольда. Когда Берлинская стена пала, кое-какие произведения искусства стали выплывать на свет Божий даже по официальным каналам. Не все, конечно, в том Бюро дураки не сидели, мгновенно сориентировались в сложившейся обстановке, и некоторые осколки пресловутой стены разлетелись в разные стороны в виде произведений искусства.

У нас тоже спецхраны имеются, еще лучше, чем в той Германии. И лишь однажды один любопытный следователь стал копать чересчур глубоко, хотя все эти полотна-статуи могли бы стать исключительно косвенными доказательствами. Докопался, под поезд угодил.

— Знаете, здесь есть подписная работа Пиранези, — наконец-то оторвался от своего талмуда Студент. — Однако, мне кажется, это вовсе не Пиранези, а Гебборн… Если говорить откровенно, не уверен. Необходим спектральный анализ…

— Обойдемся, — грубовато заметил я. — Тем более, Спектор уехал. Упакуй быстренько картины и ложись спать.

Студент наконец-то соизволил заметить, что наступило утро, и зевнул прежде, чем с недовольным видом начать упаковку товара. Неспокойно на душе у моего главного эксперта, теперь будет час ворочаться, грызть сам себя — так все-таки это Пиранези или Гебборн? Да какая разница, если встанет вопрос, клиент точно будет знать: никаких Гебборнов, только Пиранези. Я никогда никого не обманываю, для клиентуры моя марка не ниже знаменитого «Сотби». Те тоже на одном из аукционов торговали пейзажами Рима работы Пиранези, а потом оказалось, что четыре из них написаны великим королем подделок Эриком Гебборном. Но главное — ни один из коллекционеров не подал на аукционную фирму в суд, каждый счел свое приобретение подлинником. А пейзаж, который Студент бережно заворачивает, чем хуже? Тем более король подделок намалевал больше этих пейзажей Пиранези, чем сам автор. Пиранези — и тот бы не отличил свою работу от эриковских.

У меня тоже свой маленький Гебборн имеется, по фамилии Антоновский. Он для Дюка такие шедевры неизвестных художников лепит. И правильно, кто этого Антоновского знает, точно неизвестный художник, хотя надежды подавал большие. Я даже иногда его поощряю — больше над собой работай, а то тебя судьба Гебборна ждет, смерть от кровоизлияния в мозг в глухом переулке при тусклом освещении. Если, конечно, даже такое освещение вовсе не вырубят с целью экономии и усугубления криминогенной обстановки.

Однако как ни крути, нужно сделать выговор Игорю Бойко. Чтобы серьезнее относился к работе. А то в следующий раз ему вместе с каким-то Гебборном-Пиранези самого Антоновского всучат. Тем более, я знаю, хотя Дюк это тщательно скрывает, но одному крутому бизнесмену он сумел всучить Сезанна кисти Антоновского. До того, как рубить бабки, крутой бизнесмен рубил мясо на колхозном рынке, а потому разбирается исключительно в натюрмортах особого рода, хотя Сезанн на своих полотнах питал большее пристрастие к фруктам, чем к говядине.

Дюку это без особой разницы, если он знает, какие продукты предпочитает клиент. Мясо так мясо, тем более эту картину никто не увидит, оттого как доктор наук по большому секрету поведал клиенту — полотно украдено из парижского музея, потому и отдается за полцены. Своих пациентов искусствовед изучил не хуже меня; клиенту будет приятно оттого, что французы бегают с высунутыми языками по поводу пропавшей картины, которая украшает коридорчик между спальней крутого и персональным сортиром.

Я не Дюк, потому в разговоре с Саблезубым сыграю куда тоньше, но главное, как всегда, не буду никого обманывать. В конце концов, в отличие от Коробова, я не народный избранник, следовательно не испытываю особой нужды врать людям.

Во сколько обошелся Саблезубому значок депутата Верховного Совета, можно только догадываться. Однако любые деньги с ходу отступают на второй план, когда задаешься вопросом: это что же должен вытворять директор государственного концерна, если ему срочно понадобилось во что бы то ни стало добиваться неприкосновенности на самом высоком уровне? Как бы то ни было, во время предвыборной лихорадки Саблезубый стал кандидатом в депутаты вместе с известными друг другу писателями, крупными чиновниками, скромными гангстерами, голодными безработными и прочей разношерстной публикой, включая явных сумасшедших.

Коробов сразу понял: для победы над конкурентами недостаточно одних обещаний превратить окрестности Южноморска в обетованную землю с молочными реками и шоколадными берегами. Это гарантировал каждый из кандидатов в высший депутатский корпус. Смуглый усатый колобок покатился по предвыборной дорожке, разбрасывая вокруг нее такие пучки зелени, о которых его соперникам могло мечтаться только в том случае, если бы они дорвались до пресловутых депутатских мандатов. Ну что они могли, кроме обещать всем подряд райскую жизнь после своего избрания? Только пару пустяков, вроде рекламных листовок, бесплатных календариков со своими мордами и нескольких встреч с избирателями.