Белый Волк

Александр Мазин БЕЛЫЙ ВОЛК

Пролог Заветная мечта конунга Рагнара

— Рим! — провозгласил конунг и громко рыгнул. — Вот что я хочу! Вот где мы возьмем настоящую добычу и настоящую славу!

Над длинным столом, за которым вольготно расположились конунги, ярлы, хёвдинги и прочие джентльмены норманских дружин, собравшихся в Роскилле для совместного вика, на мгновение повисла тишина. Сквозь завешенные бычьей шкурой двери внутрь проникли приглушенные звуки лагеря: громкие голоса, лязг, стук, визг поросенка и не менее визгливый голос женщины, распекающей нерадивого трэля…

— Я с тобой, отец! — первым подал голос Хальфдан, самый молодой из присутствовавших здесь сыновей Рагнара Лотброка.

Остальные помалкивали. Хмурил лоб Сигурд Змей в Глазу. Беззвучно шевелил губами, подгоняя мысли, Бьёрн Железнобокий, получивший свое прозвище за то, что ни разу не был серьезно ранен. Искоса поглядывая на брата, кривил рот усмешкой Ивар Бескостный, самый умный и хитрый из сыновей Лотброка. Молчали братья Уббе и Харальд… Не потому что испугались. Слова отца следовало обдумать.

Молчали и остальные вожди: все — родичи и доверенные люди Рагнара-конунга. Величайший из викингов Дании вновь поразил их дерзостью замысла.

— Одину это понравится, — наконец произнес Сигурд. — Но думается мне: лучше было бы пощупать франков, как мы и собирались.

Сигурд говорил «мы» с полным правом. Тот, у кого под началом дюжина боевых кораблей, вправе давать рекомендации отцу. Даже такому, как Рагнар Лотброк.

— Франки… — пророкотал Рагнар. На его лице появилось выражение, сделавшее конунга похожим на кота, который обнаружил забытый на столе кувшин сметаны. — Карл Лысый[1]. Ему не впервой поджимать хвост. Верно, сынок. С него-то мы и начнем! Но каждый из вас… — тяжелый взгляд из-под насупленных бровей прошелся по собранию, ненадолго остановившись на каждом из вождей, — каждый из вас должен помнить: Рим! Вот город, который принесет нам славу! Однако… — взгляд конунга вновь прошелся по суровым лицам родичей и соратников, — болтать об этом не следует.

Никто из присутствовавших на том совете норманских вождей не был склонен к болтовне. Тем более, после предупреждения самого Рагнара Лотброка. Но каждый счел необходимым поделиться с ближайшими соратниками.

Так что я узнал о стратегической цели конунга под большим секретом от своего командира-хольда Трувора-варяга. А он — от кормчего Ольбарда Синеуса, тоже варяга и двоюродного брата Трувора. Сам же Ольбард получил информацию из первых рук — от нашего лидера Хрёрека-ярла, по прозвищу Сокол, который, будучи Инглингом, то есть человеком древнего королевского рода, к каковому относился и сам Рагнар Лотброк, по праву присутствовал на стратегическом совещании.

Дальше меня эта информация не пошла, но через неделю о грандиозных планах Рагнара-конунга знали абсолютно все в нашем хирде. Надо полагать, и в других дружинах-хирдах соединенного норманского воинства тоже были в курсе будущей весенней кампании. Правильно говорят: «Знают трое, знает и свинья».

Но большой беды в этом не было. Ведь это были наши, норманские свиньи. Судоходный сезон был завершен. Редкие иностранные купцы, которые осмеливались посещать Сёлунд, давно отбыли восвояси, а среди боевых команд франкских шпиёнов не встречалось. То есть за хорошие, вернее, за очень хорошие деньги многие из викингов поделились бы информацией с заинтересованными лицами. Но денег этих моим коллегам никто не предлагал, а сами они продавать секретные сведения не рвались.

Так что утечки в южном направлении не было. Зато в северном — сплошь и рядом. Вожди скандинавов, вербующие сторонников, не скрывали, что дело предстоит грандиозное. И прозрачно намекали: мол, пощупаем потомков Карла Великого до самой печени, а сидящих на серебре и злате епископов — до самой вершины пирамиды. Умные правильно понимали намеки. Глупым растолковывали умные.

Но в ту осень у меня, Ульфа Черноголового (в иные времена носившего гордое имя Николая Григорьевича Переляка), хускарла из дружины Хрёрека Сокола, были дела поинтереснее, чем сбыча мечт Рагнара Волосатые Штаны.

Куда более актуальной темой для меня были молодецкие игры, которым в свободное от основной работы время самозабвенно предавались мои собратья по профессии, славные скандинавские викинги. Спорт всегда был моей слабостью. Слабостью в хорошем смысле этого слова.

Глава первая, в которой у меня появляется догадка о том, почему Ивара Рагнарсона зовут Бескостным

Северяне любят два типа игр. Силовые и экстремальные. А лучше — оба варианта сразу. Например, устроить заплыв через фьорд — кто быстрее. А чтоб не замерзнуть в холоднющей воде, согреваться пытаясь друг друга утопить.