Белый тигр

Торговый городок основали сразу после строительства Казани. В нем не торговали — в нем жили. Несколько кварталов, разделенных по национальному и вероисповедальному признаку.

Тюрки в домах не селились. Они ставили шатры. Вот к одному из них и направилась наша группа захвата. Охрана окружила юрту, я с тиграми подошел ближе. Из юрты, не спеша, выбрался пожилой тюрк с насмешливым выражением лица.

— Я пришел по твою душу, черный шаман, — пора заканчивать преступную деятельность. — Последние слова произнес в прыжке.

Тюрка атаковали с трех сторон — ко мне присоединились тигры. Ну, какой быстрый черт — он одновременно успел многое сделать: отшвырнуть напрочь тигров, словно котят, уйти от меня и пытался элементарно убить. Хорошо на лету поменял траекторию — атаковал по нижнему уровню, зацепил таки его заговоренной палкой по ноге, да и его энергетический удар прошел мимо. Бл…дь, тигров бы не убил, колдун долбанный. От удара палкой он лишился на правой ноге щиколотки, вместе со стопой. Культя ноги дымилась, а палка сгорела — в руках остался огрызок, отшвырнул прочь. Выхватил АПС, бах, бах, извел всю обойму и хрен попал, одноногий шаман умудрился на расстоянии в четыре метра уйти от пуль. Произвел два энергоудара — держит сволочь, в это время его отвлек Сынок, цапнувший за бедро, вот в сей момент и кинул аркан. Сломанной куклой черный шаман свалился на траву, изо рта повалил дым.

Предупрежденный Карчи сорвал с пояса маленькую баклажку, сорвал крышку и плеснул в дым содержимое.

Раздался вой, сверху посыпалась сажа, подскочил Карчи.

— Молодец, Владимир, ты сделал его.

— Кого его?

— Это демон ночи, очень плохая тварь.

— Первый раз вижу воочию, до сих пор слышал только в преданиях и легендах.

— Иди, лечи своих тигров, может он им сломал чего.

Сначала глянул на Сынка, потом на Малышку — серьезных травм не было, но ушибов хватало. У тигрицы по — моему сотрясение мозга. Ничего, подлечим, подправим. Приказал арестовать соплеменников тюрка, я с тиграми и телохранителями отправился домой.

В последующие два дня произошло одно знаменательное событие — эшелоны с пехотой отправлялись в путь-дорогу. Я с Семеном и Карчи, тиграми, адъютантом и двумя телохранителями, а также штабной вагон с Военной Коллегией следовали в середине двадцатого эшелона. Интересные и забытые ощущения получаешь, едучи в поезде — перестук колес на стыках рельс, проносящийся мимо, милый сердцу пейзаж русских равнин вперемежку с лесом. Романтика. Вот под нее родимую уговорили две бутылочки вина в обед — больше пить не дал — мы в походе или что? Попутчики не настаивали.

На поезде двигались недолго, чуть больше суток, столько же стояли на крупных станциях, то бишь в крупных городах. В них грузились княжьи дружины, условно княжьи — по моему уложению ни один князь или боярин в мирное время не имел права держать дружину свыше сотни воинов. На данный момент все остальные добровольцы. Конечно, по сравнению с моими бойцами они рядом не стояли, не то вооружение, но уважить людей надо — хотят участвовать в общем деле, милости просим. Несмотря на все длительные остановки в конце вторых суток добрались до будущего Днепропетровска. Со мной по рации связались железнодорожники и сообщили — есть возможность за трое суток довести дорогу до Херсона. После короткого размышления дал добро, но взял с них обещание производить работы только под охраной нашей конницы. Сопровождать их и вести глубинную разведку послал четыре дивизии башкир под начальством Толгат-хана. Таким образом к Херсону и доползли. Через два дня подтянулось войско Ярослава, остальные уже прибыли. Военно-полевой лагерь раскинули на левом берегу Днепра. Эшелоны отправили назад, им предстояло сделать несколько рейсов, перевозя войско.

Между перелесками на огромной территории расположился палаточный лагерь — дымились походные кухни, слышались звуки команд, повсюду наблюдалось упорядоченное движение воинов.

Конница находилась отдельно, канониры с минометчиками хлопотали над своими пушками, что квочки. Эшелоны подвозили войска каждый день — неделю длилась сия катавасия. Прихватив Военную Коллегию, отправился в лагерь. Курсанты из 2501 года, учившиеся у нас под Казанью, меня знали, у них бывал не раз, а вот будущие космодесантники с Нижнего Новгорода такой чести до сих пор удостоены не были по причине нехватки времени. За день пришлось три раза выступать с речью и ответить на кучу вопросов — охрип к вечеру. Но времени и голоса не жалко — бойцы должны знать против кого придется сражаться и что противопоставить несметным полчищам Хулагу-хана. Недалеко от лагеря соорудили стрельбище — осваивали пулемет MG-34, отличная машинка. Вскоре встретился с бойцами из полка морской пехоты — не прошло года учебы, а не узнать прежних деревенских увальней. Впрочем, у них учеба продолжалась и в данное время.