Белый тигр

— Пусть повидает тебя перед долгой разлукой — она уходит в монастырь.

Он повертел в руках кубок и глухо сказал: — Кысмет (судьба).

— Она зависит от нас самих — добавил я. — Как жена, дети, сколько их у тебя?

— Спасибо, все хорошо, а детей трое, два мальчика и девочка.

— Слушай, а где наш дорогой Карчи?

— Сейчас будет, а вот и он с женой.

Я помахал им рукой, приглашая сесть рядом. Карчи почти не изменился, разве что стал более солиден. Катерина расцвела, она и раньше была красивая, а тут ну нет слов.

— Иди сюда, старый черт, дай я тебя обниму. — Здравствуй, Катя, ты стала невозможно красивая, повезло Карчи.

— Спасибо, Государь.

— Ай, Катерина, давай по-простому, здесь все свои. — Детишками обзавелись?

— Двое, Государь, — мальчик и девочка.

— Называйте меня Владимиром, вам дозволяется, без посторонних, конечно. — Рассказывайте за свою жизнь, хвастайтесь успехами.

— Да хвастать особо нечем, я иногда Толгат-хану помогаю, а в основном мы с Катей учительствуем в школе.

— Ребята, да вы молодцы, не бросили школу, нужное дело для нас, но, к сожалению, придется оставить педагогику. — Карчи, ты мне нужен в Казани, а Катя и там может преподавать, у нас тоже школы есть.

Карчи начал протестующее блеять, мяться, мол дескать, они тут привыкшие.

— Карчи, едрит твою налево, у тебя уши что ли заложило, я тебя не на пикник зову. — Государственные дела требуют твоего присутствия и не криви рожу, Скуратов не может разорваться, ему Тайного приказа хватает выше крыши. — Извини, Катя, но вам придется ехать.

Супруги поняли, спорить бесполезно и примолкли. Веселья шибкого не получилось — Толгат-хан сидел мрачнее тучи, сначала думал, он за Марьям переживает и за казнь некогда любимого внука, ан нет, не совсем. Карчи поведал — Ильяс сильно болен, вылечить не могут, да и Толгат-хан жалуется на головные боли, видимо давление.

— Карчи, вы чего мать вашу, почему не лечите?

— Не хватает способностей, ты у нас один такой лекарь выдающийся.

Странно, неужели «прививка атлантов» действует избирательно. Я растормошил Толгат-хана, сидевшего в угрюмой задумчивости: — Пойдем, выйдем.

Он недоуменно глянул на меня: — Пойдем, посмотрю, что за хворь к тебе прицепилась.

Зашли в его кабинет, где тесть сел на стул по моей просьбе. При осмотре шеи, особым зрением, обнаружили ущемление воспаленного нерва. Резко повернул шею, раздался хруст — позвонки встали на место. Так, несколько движений ладонями и воспаление снято.

— Все уважаемый тесть, больше давление тебя мучить не будет.

Тот недоверчиво ощупывал шею.

— Ой, вай, большой рахмат тебе, Владимир. — Может Ильясу поможешь, угасает сын, от боли кричит, помочь не можем.

— Ильяс далеко живет?

— Да нет, на соседней улице.

— Тогда поехали.

Ильяс лежал в спальне и тоскливо кричал на одной ноте. Я содрогнулся, от могучего бойца осталась тень, кожа да кости. Понял сразу, больному осталось жить не боле недели. Диагноз очевиден — рак.

— Тоглат-хан, вели принести таз или большую тарелку, да и бутылку хлебного вина. — Ну, с Богом, ты останешься?

— Останусь.

Я включил зрение «третьего» глаза — тело Ильяса прозрачным, отчетливо просматривались все внутренние органы и сосуды. Причем органы светились разным светом. Место поражения, нашел сразу — желудок. Черно-серая амеба, захватила треть органа, во все стороны расползлись щупальца — метастазы. Тщательно омыв руки водкой и подождав когда они высохнут, приступил к операции. Я не медик, не хирург тем более, так, лекаришка, но здесь все было настолько очевидно… В общем обошелся без скальпеля и ножа, волна энергии накатила на меня, ладони ярко светились золотым светом. Без натуги раздвинул кожный покров, а вот и желудок, содрал долбанную амебу и бросил ее в таз, затем принялся сдирать метастазы. На удивление операция шла бескровно, может исходивший от ладоней свет прижигал кровеносные сосуды, не знаю. Я чистил организм Ильяса с час. Напоследок решился на эксперимент, а что если посмотреть его генную цепочку. Поднапрягся, зрение изменилось, такого видеть не доводилось, ага, вот и нарушение, переставим, все заработало.

Я не могу описать того, что делал, сплошь интуиция и импровизация. Последний штрих, провел руками с головы до ног больного, отдавая ему энергию для восстановления сил.

— Толгат-хан, поздравляю, сын жить будет.

Тесть, стоявший столбом, побледнел, затем рухнул в обморок.

— Ну, ешкин кот, первый боец, а свалился без чувств, словно девчонка, хотя я слышал в операционных плохо становилось парням в первую очередь. Это из рассказов моей мамы. Дал ему выпить водки, плеснул водичкой в лицо — тесть захлопал глазами.

— Прости, Владимир, неловко вышло.

— Ай, да ладно, ты распорядись, чтобы таз сей сожгли в костре, а затем зарыли подалее, на глубину не менее пяти метров. — Эта штука заразная. — Пойдем Толгат-хан, выпьем твоего винца, мясо поесть срочно требуется, сил много отдал. — Распорядись, Ильясу пару дней давать куриные бульоны, а затем кормить чем-нибудь легким.

Тесть кинулся из кабинета.