Белый раб

Ночная мгла, которая в последние часы ещё усилилась от густого тумана, понемногу уступала место первым проблескам серых предрассветных сумерек. Мы шагали под соснами, по неглубокой ложбине, сейчас совершенно сухой, но весной и осенью служившей, вероятно, руслом ручья. Оглядываясь по сторонам и ища места, где бы укрыться, мы вдруг заметили среди кустов человека, который, вытянувшись и положив голову на мешок маиса, казалось, спал крепким сном. Мы сразу же узнали его. Это был невольник с плантации, расположенной поблизости от Лузахачи. Раньше нам иногда приходилось встречаться с ним, а месяца два или три тому назад мы узнали, что он бежал. Томас тряхнул его за плечо, и тот проснулся в страшном испуге. Мы постарались успокоить его, объяснив, что мы тоже беглые и крайне нуждаемся в его помощи, так как местность эта нам совершенно незнакома и мы погибаем от голода. Наши объяснения были вначале встречены им с некоторым недоверием. Говорил он очень сдержанно и был скуп на слава. Он, по-видимому, заподозрил нас в том, что мы собираемся заманить его в ловушку. Всё же в конце концов нам удалось рассеять его сомнения. Поверив нашим словам и немного успокоившись, он предложил нам следовать за ним и обещал немедленно нас накормить.

Взвалив на плечо свой мешок с маисом, он провёл нас около мили или даже больше по дну ложбины, и которой мы его обнаружили. Наконец ложбина расширилась, и перед нами открылось не то болото, не то какой-то затянутый тиной пруд, из которого поднимались стволы деревьев.

Некоторое время мы шли вдоль берега этого пруда, пока наш проводник не ступил в воду, сказав нам, чтобы мы следовали за ним. Мы повиновались. Однако прежде чем двинуться дальше, он положил мешок маиса на поваленное дерево и, вернувшись к краю пруда, тщательно стёр и засыпал ветками следы, оставленные нами на сырой прибрежной земле.

После этого он повёл нас дальше. Мы брели по пояс в воде и тине ещё около полумили. Гигантские деревья, среди которых мы пробирались, тянулись прямо из воды, стройные как колонны. Круглые и словно отточенные, белые лишённые ветвей стволы поднимались ввысь, а пышные кроны образовывали над нашими головами густой шатёр. Внизу почти не было растительности, кроме какой-то разновидности огромной лозы. Лоза эта будто канатами оплетала стволы деревьев, поднимаясь до самых вершин и ещё больше уплотняя навес над нашими головами. Навес этот был почти непроницаем для солнечных лучей, а стволы деревьев стояли так тесно друг к другу, что в этом водяном лесу с трудом можно было различить что-либо на расстоянии нескольких шагов.

Вода становилась всё глубже, а лесная тень с каждым шагом сгущалась. Мы уже с тревогой задавали себе вопрос, куда ведёт нас наш проводник, но вскоре подошли вплотную к маленькому островку, на несколько футов поднимавшемуся над уровнем воды. Форма этого островка была настолько правильной, что он казался искусственным. Возможно, что его насыпали прежние жители этих мест и на нём некогда было расположено какое-то укрепление. Площадью островок этот был не больше акра; он густо зарос деревьями, резко отличавшимися от тех, которые выступали из озера: они здесь были значительно ниже и не имели такого величественного вида. Берега были покрыты мелкими деревцами и кустарником, создававшими впечатление сплошной массы зелени.

Проводник указал нам маленький просвет в кустах, и мы стали подниматься вверх.

Когда мы были уже на твёрдой земле, он повёл нас по узенькой извилистой тропинке, пробивавшейся сквозь густую чащу. Так мы дошли до шалаша, сплетённого из веток и древесной коры. Остановившись на некотором расстоянии от этого жилья, он особенным образом засвистел. Ему сразу ответили таким же свистом, и тут же из шалаша вышло несколько человек мужчин. Наше появление, видимо, всех поразило. Я привлёк их особенное внимание: должно быть, они в первую минуту приняли меня за свободного человека. Проводник наш поспешил уверить их, что мы — друзья, товарищи по несчастью, и повёл нас к шалашу. Встретили нас очень гостеприимно. Узнав, что мы давно ничего не ели, хозяева шалаша не стали задавать никаких вопросов и прежде всего поспешили накормить нас. Они наложили нам мяса и маисовой каши — и столько, что мы наелись совершенно досыта.

Тогда только нас попросили рассказать о себе. Мы рассказали обо всех наших приключениях, не упомянув, однако, об убийстве управляющего, и так как проводник, знавший нас ранее, подтвердил часть сказанного нами, наши объяснения были сочтены удовлетворительными и мы тут же были приняты в их союз.